Книга За мертвой чертой, страница 7 – Александр Кучаев

– С тобой мне хорошо, – приговаривала она, – есть хоть с кем словом перемолвиться – одну-то стены едят.

В огородных делах я фактически ничего не смыслил, но здесь мне здорово помогал сосед Иван Степаныч, старик лет шестидесяти, только что вышедший на пенсию. Он подсказывал и как правильно лук-севок сажать, и как помидоры окучивать и подвязывать, и как удобрять землю золой и компостом, и много чему ещё учил.

– Слушай меня, Аркаша, да больше спрашивай, – говорил он, – и всё у тебя будет лучше некуда. А от хозяйки твоей какой толк!? Она своё уже отработала.

Только после того, как тёти Нюси не стало, узнал я, что свой дом она завещала мне. Так у меня появилось древнее, но вполне крепкое жилище.

Дон Кристобаль поместился в задней комнате, которую когда-то занимал я, и ночные часы проводил на стареньком диване между простенком и одёжным шкафом. Впрочем, он мало спал, а может быть, не спал вовсе. Мне всё казалось, что по ночам его фантом отправляется в полёты над городом, продолжая вникать в особенности нашей бренной ольмапольской жизни.

Подтверждением тому служит хотя бы тот факт, что однажды он завёл разговор о квартире, которую мне выделили вскоре после совершеннолетия. Известно ведь, что по достижении восемнадцатилетнего возраста воспитанник детского дома должен покинуть сиротское заведение и местная власть по закону обязана выделить ему пригодное жилище.

Выделили и мне. Получив «заветный» ордер, я отправился в фавелы по указанному адресу, где и обнаружил стандартный шестнадцатиквартирный «клопятник», в котором проживал разный малоимущий люд.

Комната моя была угловой на первом этаже. Дверь в неё висела на одной петле. В окне отсутствовала нижняя половина стёкол. Потолок провис и держался на подпорке. Штукатурка на стенах обсыпалась, тут и там виднелась обрешётка, а в одном месте зияла сквозная дыра, через которую можно было просунуть руку.

Дело шло к зиме, на улицах лужи уже полностью вымерзли, а единственная батарея с разбитыми секциями валялась под окном на полу. Все четыре угла темнели испражнениями – местные обитатели использовали выделенные мне апартаменты как общественный туалет. Разве мог я обустроиться здесь, когда у меня не было ни денег на ремонт, ни достаточного жизненного и мастерового опыта?!

Если бы я в нынешнем возрасте оказался в той квартире, то, конечно, мне хватило бы ума и сноровки подготовить её к зиме.

Окно с двух сторон я заделал бы плотным картоном. Стены тоже обшил бы тем же материалом – его полно кругом и возле рынков, и во дворах продовольственных и хозяйственных магазинов. Осталось бы только для большего тепла отгородить угол и установить в нём буржуйку из толстой жести с выводом трубы в оконный проём. Дрова и разный хлам для истопки – тоже не проблема. Ну и пару стоек ещё поставил бы под потолок, чтобы соседи сверху не обрушились и не задавили. А после зимы можно было бы привести жилище в полный порядок.

Но это я сейчас бы так сделал, тогда же, вернувшись в кабинет по распределению жилплощади, я положил ордер на стол чиновнику, вручившему его мне, и пожелал этому господину остаток дней провести в подобной конуре.

– Ах ты, гадёныш! – воскликнул человек, выскакивая из-за стола. Разговор наш проходил без свидетелей, и меня можно было оскорблять по-всякому. – Ах ты, тварь горбатая! Ему квартиру, а он нос воротит. Нет тогда тебе ничего! Будешь жаться в каком-нибудь подвале, пока не сдохнешь! Вон отсюда, чтобы духу твоего не было! Сейчас вот вызову полицию, ты у меня так закукарекаешь!

Очень мне хотелось в тот момент звездануть ему промеж глаз, чтобы с копыт слетел, но, слава богу, удержался.

Несколько позже я узнал, что эту берложку выделяли ещё нескольким бездомным и до, и после меня.

– Ну-с, молодой человек, и каково ваше мнение о порядке распределения жилья в вашем славном Ольмаполе? – спросил, усмехаясь, дон Кристобаль.

– Зачем вы спрашиваете?! – вскричал я, уязвлённый упоминанием об этой норе. – Вы же читаете мысли других и знаете, чем набита моя голова.

– Да уж, знаю. И видел кое-что непосредственно на месте. Но ничего, нет худа без добра – зато сейчас вы обретаетесь в тёплом доме, под надёжной крышей над головой. А попутно получили более полное представление о чиновном мире. Что вы думаете о нём?

– Ничего хорошего.

– А в целом об ольмапольской власти?

– Она отвратительна. Поганая власть, как говаривал в «Тихом Доне» Григорий Мелехов.

– Для детдомовского воспитанника вы неплохо образованны и у вас уже имеется устоявшаяся точка зрения.

– Я много читал. И общался с крайне осведомленными людьми. Я живу под гнётом этой власти и на своей шкуре испытываю её подлый характер.

– И вы хотели бы изменить существующее положение вещей, – сказал испанец уже утвердительно, и опять же с долей усмешки.

– Больше всего на свете. Да что вы об этом! Вы же, говорю, всё знаете!

– Во-первых, не всё. Во-вторых, мне хотелось лишний раз убедиться – не ошибаюсь ли я?

Одним из любимейших занятий дона Кристобаля были пешие прогулки по улицам города.

– Когда прохаживаешься так, – говорил он, – то как бы проникаешься чувствами и настроениями пешеходов, настраиваешься на их мозговые импульсы, несущие в себе электромагнитные флюксоиды.

– Ну и как они вам?

– Что именно?

– Ну, эти… импульсы.

– Они указывают на плохое душевное состояние обитателей города. В значительной степени люди разобщены, замкнуты, враждебно настроены друг к другу и нередко готовы к агрессивным действиям. Опасный, очень опасный настрой. Причём заряды агрессии продолжают накапливаться. Это может закончиться взрывом, бунтом – бессмысленным и беспощадным.

Обычно эти прогулки были ничем не примечательны, но однажды дон Кристобаль показал себя во всей красе.

Мы шли по Тенистой улице, и я сказал ему, мол, раз ваше общество в параллельном пространстве в своём развитии ушло далеко вперёд, значит, оно обладает большей и более достоверной информацией. Так вот, как там у вас считается, есть Бог на белом свете или нет?

– А вы, молодой человек, что думаете по поводу существования этой высшей инстанции?

– Не знаю. Иногда мне кажется, что Он есть и всё сплошь и рядом создано по Его воле, а другой раз… Особенно, когда вижу безобразия, творящиеся кругом.

– Ну хорошо. Как в Библии сказано: Бог создал человека по образу и подобию Своему. Так ведь?

– Именно так, – подтвердил я. К тому времени я был знаком и с Ветхим, и Новым Заветом.

– По образу и подобию – не означает, что Бог выглядит как обычный рядовой человек. В этом-то в параллельной реальности убедились. Однако и параллельное общество тоже не многое знает о нём. Одно только и вам, и нам точно известно – это то, что Бог велик и всемогущ. Однако, насколько всемогущ?