Онлайн книга «Сквозь Время»
– Не по своей воле оказался я здесь и не знаю этих мест, устал я очень, умереть захотел. Собеседник осуждающе закачал головой. – Но вы спасли меня, – продолжил Иван, – и сейчас мне легче. Старик удовлетворённо кивнул и сказал: – Необычно ты обращаешься ко мне, чужестранец. В твоих землях так принято? – Говорить старшим «вы»? Да, пожалуй, принято. – Где земли твои находятся? – Далеко очень. – Страшен мир твой. Заглянул я в сердце твоё и разум твой и не нашёл в них мира. – Вы правы, мира в них нет давно, – согласился Иван. – С кем сражаешься ты, воин? Иван решил ответить в соответствующем стиле, всё равно не поймёт он ничего, если ему начать объяснять всё, да и ни к чему это. Странный дед, какой-то. Куда же его на этот раз занесло? Похоже, что в прошлое, и далёкое причём. – Со злом сражаюсь, чтобы на свете добро было, чтобы мог я в своего бога верить. Собеседник внимательно посмотрел, и капитана почувствовал, как напряглись молодцы за его спиной. «Так, что-то здесь нечисто», – успел подумать Бес. – Как зовут бога твоего? Старик внимательно смотрел и в глазах его отражались блики костров, придавая им некую таинственную силу. Иван из тех же текстов помнил, что с верой в бога между руссами и славянами довольно сложные отношения и часто они переходили в кровавую бойню. Бес особо никогда не заморачивался на тему бога, считая, что он, безусловно, есть, но только до людей ему мало дела. Видать, занят чем-то поважнее, оттого и горя столько кругом. Он уже пожалел, что заикнулся о боге, размышляя, что сказать и не осложнить себе существование. Неизвестно, сколько придётся пробыть здесь. Возможно, до конца жизни, которая, кстати, может оборваться в любую минуту. Неспроста притихли лбы, стоящие за дедом. Ну, да не привыкать, что его постоянно кто-то хочет прикончить. И всё же портить отношения незачем. Из персоника Наасса он вычитал немного о пантеоне славянских языческих богов, но мало что запомнил, а вот дед освежил память. И потом, глядя на этих идолов, которым старик и молодцы, похоже, поклоняются, можно с полной уверенностью предположить, что они не христиане. У язычников не было ни храмов, ни особого сословия жрецов, хотя были волхвы, кудесники, они почитались служителями богов и толкователями их воли. Святилища представляли собой округлые или сложные по очертаниям, земляные и деревянные сооружения на возвышенных местах или насыпях, окруженные валами или рвами. В центре капища находились каменные или деревянные славянские идолы, вокруг них жгли жертвенные костры. Всё это Матешин сейчас и видел перед собой. – Сварог, – ответил он, приготовившись к возможному нападению. Но старик остался на месте, и Бесу даже показалось, что блики костров в его зрачках потеплели. – А кто вы? – Я Переяр, – сказал старик, а это Ратмир и Яробор, сыны сына моего, убитого христианами. «Ого! – подумал Бес. – Да тут дела-то серьёзные! Правду я, значит, вычитал. Сколько народу за веру полегло, страшно подумать. И во всех этих религиозных спорах и войнах каждый считает, что прав только он, а все остальные ошибаются и за это их нужно непременно убить». – А какой сейчас год? – спросил он. Старик непонимающе посмотрел. Иван чуть не ляпнул, от Рождества Христова, но вовремя сдержался. Переяр дал не вполне понятный ответ: – Лето сменилось на лето после того, как новгородцы сожгли церковь [17] . Перед этим ходил Владимир с войском на Корсунь, град греческий и послал к царям Василию и Константину, и так им передал: вот взял ваш город славный, слышал же то, что имеете сестру девою. Опечалились Василий и Константин и послали ему весть и так ответили: не пристало христианам выдавать жён за неверных, если крестишься, то и её получишь. Услышал Владимир и повелел крестить себя, взял царицу и попов Корсунских. Корсунь же отдал грекам за царицу, а сам пришёл в Киев. Так и крестился он ради греческой девки. Низвергают теперь святилища наши и богов наших. Перуна в граде Киеве привязали к хвосту коня, двенадцать мужей били его жезлами, сбросили в Днепр, а мы бежали следом и провожали его до порогов – за пределы земли [18] . Тогда и убили сына моего Белиана. С тех пор мы здесь укрываем наших богов и молимся им, как молились все наши предки, и не примем чужой нам христианской веры. Донёсся слух до меня, что в Новгороде срубили Перуна и сбросили в Волхов. А на Световита [19] по приказу датского короля набросили верёвку на шею и протащили посреди войска на глазах славян и, разломав на куски, бросили в огонь. «Ага, понятно, только-только прошло крещение Руси, – подумал Бес. – Но многие славяне не захотели креститься, о чём в православной церкви не принято говорить, подавая историю крещения так, будто бы весь народ с радостью принял новую веру, с облегчением избавившись от непотребного язычества. На самом же деле, выходит, что христианство на Руси насаждалось. Дела-а!» Переяр, погружённый в тягостные воспоминания, остановившимся взором смотрел на ближайший к нему костёр. Молодцы, не тревожа деда, тихо и чинно присели на соседнее бревно у другого костра. В почти ничем не нарушаемой тишине лишь потрескивали догорающие угли, выстреливая вверх искорками, быстро затухающими в темноте. На востоке небосвод начал заметно светлеть, свет звёзд поблек и стал постепенно исчезать. Иван тоже задумался о своём житье-бытье и к большому для себя удивлению впервые за долгое время почувствовал, что мысли его не тяжелы, не исполнены фатальности, и не о войне они вовсе а, напротив, о чём-то мирном, отстранённом, успокаивающем. Постоянно страдающая душа не болит и не требует по привычке, как какого-то допинга, новых и новых импульсов гнева, исторгаемых из глубины сознания. Когда звёзды почти потухли, старик пошевелился, будто стряхивая с себя невидимые путы, но остался молчалив и продолжал сидеть, пока первые лучи солнца не брызнули из-за верхушек деревьев. Разноголосый птичий щебет усилился, суровый и тёмный лес, освежённый ночной росой, начал просыпаться и уже не казался таким тревожным и мрачным. Костры догорели, подёрнувшись серым пеплом. Страшные идолы с играющими на них в ночи отсветами пламени и тенями теперь не выглядели таковыми. |