Онлайн книга «Списанные»
— Сергей, — мирно сказал Волошин. — Если вам спокойней думать так, ну и думайте. Каждый ведь обустраивает реальность сообразно своим потребностям. У вас такие, у меня другие, каждый умудряется сделать себе непротиворечиво. Вы только иногда задавайте себе простые вопросы, вроде вот таких. В кино ведь обычно ходят парами, так? — Так! — Свиридов почувствовал, что почва — в который уж раз за вечер — уходит у него из-под ног. — Но почему тогда в списке так мало семейных пар? Или просто пар? Вот вы — вы один туда ходили? — Нет, с девушкой. — Свиридов лихорадочно соображал: на самом деле он должен был задать Роме именно этот простейший вопрос, но тормознул, потрясенный гаранинской откровенностью. — Тем не менее ваша девушка почему-то не в списке, — ехидно заметил Волошин. — И вы сами сказали мне об этом. — Подождите, подождите… Вулых был без жены… Клементьев был с сослуживцем… Надо просто прошерстить остальных… — Ну прошерстите, — пожал плечами Волошин. — Посмотрим, чего нашерстите. — Стоп, стоп… Это легко объясняется статистически… — Свиридов все цеплялся за Ромин вариант. — В амфитеатре мест шестьсот да еще в бельэтаже триста, это же «Октябрь»… И вполне естественно, что они выбрали одного человека из каждой пары! Иногда совпадало, как у Клементьева с сослуживцем, а иногда брался кто-то один. Зачем им брать всю пару? Можно же пометить одного и так наблюдать, охват будет больше… — Можно, можно. Все можно. Вы, если захотите, все теперь будете объяснять именно так. Но позвольте вам заметить, что при этом раскладе людям, которых не было на сеансе, абсолютно неоткуда было бы взяться в списке! Это в принципе невозможно, потому что они не проходили сквозь рамку, — так? — Да, естественно. А кто из наших там не был? — Как минимум двое! — триумфально воскликнул Волошин. — Первый — мой коллега с «Маяка» Батюшкин. А второй — известный лично мне адвокат Борисов. — Откуда вы знаете? — А вот разговорились чисто случайно. Он сказал, что впервые посмотрел «Команду» на ди-ви-ди неделю назад и нашел картину чрезвычайно удачной. Чрезвычайно. Кипятком писал, — и Волошин взглянул на Свиридова с откровенным торжеством. — Я это проверю, — сказал Свиридов. Он уже никому не верил. — Проверяйте, — развел руками Волошин. — Но когда член Общественной палаты в следующий раз устроит вам ночной слив, не спешите выдергивать людей из постели. 14 Он не мог не поехать к Але. Это был последний шанс, контрольная проверка. Про гордость в этом случае следовало забыть. Весь следующий день он ждал, мучился, метался, садился сочинять, бросал, кое-как досуществовал до пяти вечера. Хотел сначала ехать без предупреждения — так, прозвонить на домашний, проверить, дома ли, — но не дай бог ворваться и кого-то застать, хуже не бывает. Он позвонил ей на мобильный. — Алло, — ровно, безрадостно, безразлично. — Это я. — Ты определился? — Надо увидеться. — Зачем? — Неважно. То есть важно, но при встрече. Где ты? — Дома, где ж я могу быть… — Черт тебя знает. Жди, я сейчас. Он бессчетно раз бывал у нее дома, случалось — и ночевал там, но никогда еще с самого порога, да что — с подъезда, не погружался в такой крепкий настой безнадежности и грусти. Грустно было все — медленно густевшая небесная синева, скрип качелей, крики детей во дворе, брошенные старые машины вдоль ее длинного дома; или это он был невыносимо, расслабленно грустен, вот я, я не могу без тебя, делай со мной что захочешь. Но у себя он не чувствовал ничего подобного, а здесь подступало, накатывало — ничего не поделаешь, Свиридов улавливал чужие волны. Открыла ему Алина мать, впустила, ушла к себе; Свиридов пошел к Але и поразился, как она за эту неделю стала бледна, тиха и беспомощна. Она сидела в углу дивана, того детского дивана, который жалела выбросить и на котором перечитала когда-то всю домашнюю библиотеку, вообще не любила выбрасывать вещи, хотя с людьми рвала, как видим, легко и сразу. — Аль, — сказал он. — Чаю хочешь? — Потом. Аль, дело срочное. Мне надо проверить одну штуку. — Проверяй. Она встала, потянулась, открыла балкон, закурила. — Слушай, у меня был Гаранин. — Поздравляю. — Он объяснил, в чем дело со списком. — Ну? — безо всякого интереса. — Он сказал, что это бред. Что это список людей, посмотревших «Команду» в первые три дня, не весь, а выборка, около половины. Включая випов, которых он пригласил сам. Таргет-группа, короче. Она с усмешкой оглянулась на него. — Забавно. — Да куда забавней. Я просто хотел спросить: ты не там? Не в списке? — А, — сказала она, — цель приезда. — Ну хватит, Алька. Я и так приехал бы. — Да-да, конечно. Мог по телефону спросить. — Не хочу по телефону. Там некоторые попали прямо парами, а некоторые поодиночке, все-таки отбор. Объясни мне, ты в списке или нет? — В списке, — сказала она очень просто. Свиридов покачнулся и прислонился к стене. — А чего ты молчала?! — А какая разница? — Нет, ну ничего себе! Человек с ума сходит, его с работы выгоняют, слежка какая-то начинается, черт-те что, а ты тоже в списке и молчишь! Как ты узнала вообще?! — Я раньше тебя узнала. Ты вернулся, я уже в курсе была. — Откуда? — Из ДЭЗа приходили. Площадь перерасчитывали, вдруг мы недоплачиваем. — И все? — Да какое все. С работы погнали через две недели. — Слушай! — Он сел на диван. — Ну Алька же! Почему, почему?! Я все тебе всегда говорю, а ты что, вообще за человека меня не считаешь? — Ты говоришь, а я не говорю. Это не твоя проблема. Он все еще не мог прийти в себя. — А чего ты на сайте не отметилась? — А что мне за радость отмечаться на сайте? Это как в общаге, чужие испарения кругом. У меня пока своя квартира. — Блин. И на что ты живешь? — Бебиситером устроилась. С понижением, но платят. — Но это не твое дело, Алька! — Как раз мое. По профессии не берут пока. — Но неужели бы я тебя не привел куда-то? — Ты себя привести не можешь, где уж мне. — Аль. — Свиридов изо всех сил старался говорить спокойно; он хотел подойти, обнять ее, но чувствовал, как она не подпускает. — Аль, ради бога. Давай спокойно. Ты действительно считаешь, что человек не имеет права рассказывать другому о своих проблемах? |