Онлайн книга «Расчет только наличными, или Страсть по наследству»
|
– Сколько дрыхли? – деловито поинтересовался Илья. – Часа полтора. – Хорошо, что ты проснулся. Я бы мог проспать до завтрашнего утра. – Проснулся, потому что сверзился с козетки. Болит, зараза. – Печкин растер правый бок и поморщился. – Тяжело в учении, легко в бою, – философски заметил Илья. – Не понял? – Я говорю, время бежит. Что делать-то будем? – заюлил Илья. – Думать, обсуждать и решать. – Что ты там насчет регистрации мне пел? – Все фактически проживают в одном районе. На Юго-Западе. А де-юре зарегистрированы Денис и Илларион в других районах, где не появляются вовсе. – А машину нашел? – Это в кино по одной зацепке машину находят. А я в реальности нахожусь. – А с папкой что? – Хреново. Не решил, что с ней делать. И оставлять не хочется, и уничтожать. Расчеты там гениального изобретения Вольского. И показать их никому не могу. Черт его знает, во что это выльется. И жечь вроде рано. Спрятал пока эту папку в сейф. Поживем – увидим. Он с отвращением хлебнул чай и покосился на телефон. Телефон зазвенел. – Печкин, слушаю. Илья помотал головой и открыл холодильник. Там было пусто. Анатолий Михайлович дверцу холодильника захлопнул и выразительно постучал кулаком по столешнице. Он подавал знаки. – Что? Чья тетка, а где она? На даче? Где? Почему? А раньше где ты был, Игорек? Печкин одной рукой судорожно сжимал телефонную трубку, а другой шарил по столу. – Ручку дай и бумагу, – заорал он напарнику. Тот ринулся в комнату, раздался ужасающий грохот. – Твою мать, нет ручки, и бумаги нет, – глухо рокотал Илья из комнаты, роняя что-то тяжелое. – Ищи! – кричал Печкин. Дождь перешел в настоящий весенний ливень с градом. Горошины весело стучали по окну. Печкин нервно расхаживал по кухне. Наконец Илья нашел письменные принадлежности и триумфально выложил их перед Толиком. – Да, записываю, диктуй. Городницкая? Василиса Аркадьевна? Где живет? В одном доме? А подъезд? Этаж? Понял, понял. На даче, отлично. Насчет машины узнай. Какая модель и номер? Срочно, я сказал. Все, отбой. Я перезвоню. – Василиса? – осторожно поинтересовался Илья. – Кто такая? – Василиса Аркадьевна Городницкая – весьма пожилая дама, тетка многоуважаемого Иллариона Игнатьева. Проживает по интересному адресу. Она живет в том же доме и в том же подъезде, где и Антонина Александрова, только на первом этаже. Сама в данный момент находится на даче и уехала туда вот уже месяц назад. А следовательно, мы близки к цели. Печкин хлопнул рукой по столу. – Все так просто до нелепости. – А сложных решений и не бывает, в жизни, я имею в виду, – осторожно ответил Илья. – Не надо далеко ходить и глубоко копать. Все рядом. – Ты прав, братан. Квартирка на замке, а племянничек поливает цветочки. Использует жилье, а возможно, и автомобиль, если таковой у тетушки имеется. Вот и просвет появился. – А где сам красавец? – Ну, это мы быстренько выясним. Ты Марье звякни. Чтоб из дома ни ногой. Илья взял телефон. – Маш, привет. Ты как? Все в порядке? Ты где? У Тоньки? Машуня, шла бы ты домой. Я тебя прошу. Мы к тебе вечерком с Толей заедем. Да-да. Обязательно. Целую. Илья застонал и бросил телефонную трубку. – Она у Тоньки в гостях. Они беседуют. Ни фига меня не слушается. Но вроде обещала домой пойти. Он посмотрел в окно. Дождь лил без передышки. Печкин сочувствовал другу. – Да, строптивые нынче девушки. – Он помолчал и добавил. – Надо ехать. – Навестим мадам Городницкую? – И соседей заодно. – А насчет машины? – Игорек все выяснит. Обещал по-быстрому. Все. Едем. – Мне пора. Засиделась я у тебя. Тонь, не провожай, не надо. – Машка натянула легкую курточку и открыла дверь. – Да мне по дороге. Я еще в магазин схожу. Заодно и провожу. – Тонька твердо решила довести Машку до дома. – Ладно. Подруги вышли из подъезда под проливной дождь. Воздух был напоен весной и ожиданием чуда, а небо хмурилось. – Маш, ты пока эксперименты свои не проводи, потерпи, а? – Тоньке казалось, что Машка сию секунду непременно начнет звонить убийце и провоцировать его. – Хватит стонать. Замучили меня. Один орет – дома сиди. Другая – не звони никому. Все, надоело, – отрезала самоуверенная Сергеева. – Все, пока, я уже дошла. Не обижайся. Просто я немного нервничаю. Они простились у Машкиного подъезда и разошлись. Александрова подумала. Затем подумала еще раз. Вот какая прыткая Машуня уродилась. – Алло, это Анатолий Михайлович? Это Антонина. Даже не знаю, как и сказать, но я волнуюсь за Машку. Да? Вы скоро будете? А когда? Ладно, тогда встретимся. Отлично, то есть я уверена, но не совсем. Она придумала кое-что. И, по-моему, собралась все свои задумки воплотить в жизнь. Вы знаете, где я живу? Хорошо. Через сколько? Ага. До встречи. «Наверное, я все-таки правильно сделала. Машку просто так не остановишь. Тут силы серьезные нужны. Она наверняка ринется звонить. А вдруг адресат верный? Кокнут Машку, и будет поздно искать защиту у Печкина с Илюхой. Лучше раньше. Сейчас они подъедут». Мысли неслись табунами-скакунами, точно по тексту популярного певца. Скакуны путали друг друга и саму авторшу. На душе у Александровой нарастала тревога. Неприятная. Ей казалось, что нечто важное она забыла. Но что? Печкину позвонила, Машку заложила. Вроде все верно. Ольга скоро выпишется. С ней все в порядке. Что же не дает мне покоя? По опыту Тонька знала, что если постараться отвлечься и сосредоточиться на другой теме, то ускользающая мысль вернется и даст себя поймать. Но вот беда, отвлечься не получалось. На улице и в голове бушевала непогода. «Да что ж меня так беспокоит? Тогда по порядку. Утром прилетела Машка. Позвонила. Договорились о встрече. Дальше. Дальше? Вымыла кухню. Затем ванную. Устала. Приняла душ. Сварила кофе. Включила телевизор. Ужаснулась. Выключила телевизор. Ждала Машку. Читала журнал. Вот оно. Поймала. Журнал». Тонька замерла как вкопанная. Журнал. Что-то связано с этим журналом. Или не с журналом, а с этим временным отрезком. «Я читала журнал и вдруг подпрыгнула от ужасного воя. Сработала сигнализация какого-то автомобиля, стоявшего под окнами на пятачке у подъезда». |