Онлайн книга «Самоволка»
Не хватало только таксисов. Вообще никаких машин тут не было. На Степана не обращали внимание, и это его устраивало. Новая его одежда выглядела вполне обыкновенно. Он задержался возле фонтана, где плескалась крикливая чумазая ребятня. С грустью вздохнул – сам бы сейчас так окунулся. После путешествия Степан чувствовал себя, мягко говоря, несвежим. Он прошелся вдоль торговых рядов, пытаясь успокоиться и сориентироваться. Непривычное после снегов и пустынь многолюдье кружило голову. Поначалу тайком поглядывал на людей, но ничего особенного не замечал. Люди как люди – разного возраста, разных народов, в разных одеждах… При небольшом напряжении фантазии можно было почувствовать себя на обыкновенном восточном базарчике. Да и не только восточном. Степан достал из нагрудного кошелька уцелевший лист с записями брата, чтобы освежить в памяти инструкции. Сейчас следовало найти на вокзале некоего торговца, Хозо. И вроде как его тут все должны знать. Остановившись возле лотка с какими-то корешками, семечками и орешками, он кивнул продавцу – дочерна загорелому усатому мужику с обнаженным торсом. – Хозо! – сказал Степан. – Я ищу Хозо. Знаете такого? – Хозо! Хозо-о! – Торговец всплеснул руками и вдруг заговорил быстро-быстро, тыкая в Степана пальцем. Тот ни слова не понял. – Простите, я не понимаю. Просто покажите, где Хозо. – Степан для верности повертел головой, давая понять, что ищет Хозо. И снова торговец осыпал его потоком неразборчивых слов. – Я не понимаю, – развел руками Степан. – Чего ты не понимаешь? – раздался незнакомый голос справа. Степан повернулся и удивленно заморгал. Рядом с ним стоял коротко стриженный здоровячок в цветастой рубахе, в шортах, с самой обычной барсеткой под мышкой. Словно только что переместился с какого-нибудь краснодарского пляжа. – Он просит, чтобы ты продал ему ботинки и теплую одежду. – Здоровяк покосился на рюкзак Степана. – Говорит, здесь она тебе не понадобится. – Продал одежду? – Степан растерялся. – Ну, или сменял на что-нибудь. – Незнакомец вытер пот с шеи, и Степан заметил странную татуировку на его запястье – кружок с вписанной в него спиралью. – Я бы не отказался от еды, – признался Степан. – Только от нормальной, а не этой… – Он покосился на прилавок. – А-а, понимаю, – почему-то усмехнулся здоровяк. – Только нормальная – дорого. Проще к местной привыкать. – Пока не привык, – вздохнул Степан. – Ну, дело твое… – Незнакомец подмигнул торговцу и тихо произнес несколько непонятных слов. Тот щелкнул пальцами и мигом куда-то испарился. Вернулся быстро. Радостно таращась на Степана, он сунул ему запаянный пакет из плотного зеленого пластика с большой ручкой. «Индивидуальный рацион питания» – прочитал Степан на этикетке. Да это же армейский сухпай! Консервы, хлебцы, чай, джем – настоящие деликатесы в его печальном положении. Пакет был чем-то испачкан – то ли воском, то ли каким-то густым маслом. – Аманут! – посерьезнел торговец и протянул руку. Степан вздохнул и передал ему сверток с дорогущими кожаными ботинками и тулупом. «Нормальная еда» обошлась воистину дорого – в пересчете на московские цены. Но сейчас это не очень расстраивало. – Хозо, – напомнил Степан. – Хозо! – Торговец перегнулся через прилавок и махнул рукой, указывая направление. – Гыз-гыз! Аманут! Здоровяк с барсеткой уже куда-то пропал, хотя Степан не прочь был с ним поговорить и порасспросить. Он двинулся через гомонящую толпу. Несколько раз с ним пытались заговорить, семенили вслед – то ли что-то просили, то ли, наоборот, предлагали. Степан всех игнорировал. Было очень много больных и покалеченных. Под ногами сновали на тележках безногие, дергая за полы, а из толпы вдруг выскакивал кто-то с жутким изувеченным лицом, хныкая и протягивая молящую ладонь… Завидев издалека двух вооруженных мужчин в камуфляже, Степан опустил голову и посторонился. Но те его не заметили. Просто прошли мимо, оживленно болтая. – Грошей проситимуть – не давай. Батона ковбаси якраз вистачить на двох дівчат, по дві години на брата. – Каких еще грошей! Гроши самому пригодятся, – успел расслышать Степан. Лавочку Хозо удалось найти не столько по направлению, сколько по отвратительному рыбному запаху. Вернее, это была не лавочка, а довольно крупный амбар, окруженный забором и небольшими постройками. Степан вошел внутрь, увидел посыпанный чистыми опилками пол и длинные столы вдоль стен. За столами сидели работники, в основном – мальчишки. Ловко орудуя жестяными совками, они рассыпали рыбную муку из больших мешков в маленькие. – Хозо, – сказал Степан, обратившись к ближнему мальчишке. – Аманут, – махнул тот рукой, не обернувшись. Степан прошел в глубь амбара. От рыбного запаха уже першило в горле. Степан был бы не прочь поесть, но местные ароматы аппетита не возбуждали. В огороженном плетеными стенами кабинете он увидел немолодого человека в долгополой белой рубахе, с ободком на длинных седоватых волосах. Он заполнял какие-то листы, крутя ручку архаичного арифмометра. – Хозо? – вежливо поинтересовался Степан. – Има-има, – кивнул Хозо, не отрываясь от дела. Наконец отодвинул бумаги, поднял глаза. – Гером сандрас? – удивленно проговорил он. – Я Степан… вас не предупредили? Торговец вдруг схватился за щеки. – Цепан! Има Цепан! – Вдруг он закатил глаза и старательно произнес: – Дорбо пожаволать Цепан! Ка-ак дела-дела? Аманут? – Аманут… – Степан невольно усмехнулся. – Цо! – Хозяин вскинул руку, недвусмысленно предлагая Степану подождать, а сам выглянул из своего загончика и крикнул кому-то: – Кребе! Кребе сандрас! Аманут! Прибежал носатый мальчишка, весь седой от рыбной муки. Хозо принялся что-то негромко втолковывать ему прямо в ухо, Степан не разбирал ни слова. Мальчишка кивал. – Аманут! – подвел итог торговец и без лишних церемоний принялся подталкивать Степана к выходу. Тот пошел за мальчишкой, и вскоре оба вышли на широкий, здорово захламленный хоздвор. – Цо! – крикнул мальчишка и куда-то ушмыгнул. Степан остался стоять на куче перегнивших опилок и вдыхать не слишком вдохновляющие запахи, букет которых менялся с каждым дуновением слабенького ветерка. Мальчишка скоро вернулся, он вел ослика, запряженного в телегу. – Аманут! – Он кивнул на мешковину, покрывающую телегу. – Аманут так аманут… – вздохнул Степан и принялся устраиваться. |