Онлайн книга «Момент»
— Хорошо. — Спасибо, что так быстро согласился встретиться со мной, — сказал я. — Не могу сказать, что я в запарке. — Ты студент? — Вряд ли. Никогда не учился в университете. — Это было твое собственное решение? — В каком-то смысле, да. Если не учишься и плевать, как сдашь экзамены, обычно в университет ты не попадаешь. Но неужели вы проделали такой путь уж не знаю откуда, чтобы послушать о моих неудачах в учебе? Он произнес все это ровно и монотонно. Я заметил и то, что он ни разу не посмотрел мне в глаза, его взгляд всегда был устремлен куда-то в сторону. — Я хотел с тобой встретиться, — сказал я. — Почему вдруг? — Думаю, ты знаешь почему. — Чувство вины? И снова ни злости, ни надрыва в голосе. — Да, это тоже отчасти объясняет, почему я здесь. — Я читал дневники. Вы должны чувствовать свою вину. — Я и чувствую. — Если вам это интересно, она всегда говорила о вас. — В самом деле? — Вас это так удивляет? — Да нет, просто… больше четверти века прошло… — Это вы сдали ее ЦРУ? Я замолчал, опустил глаза, а в голове стучало: я заслуживаю этого… и даже больше. — Я не буду искать оправданий тому, что я сделал. Это была ошибка. И даже при том, что я не знал настоящую историю, пока не прочел дневники… — Мама убила того парня. Я был впечатлен. Тем более что он был негодяем. Такой же болван из Штази, как тот тип, что пять лет держал меня под своей опекой. — Ты пробыл с ним всего пять лет? — Всего пять лет? Да для меня это была целая жизнь. Впрочем, вряд ли вам интересна эта история. — Почему ты так думаешь? — Лучше… про дневники. Они действительно тронули вас? — Ты удивлен? — Я вас совсем не знаю. — Ну, кое-что уж точно знаешь. — Я знаю то, что рассказывала про вас мама. Знаю, о чем она писала в дневниках. Я знаю, что вы сделали. Знаю, чего ей это стоило. — И чего же? — Это другая история. — Как ей удалось вернуть тебя? — Вы очень прямолинейный. Все американцы такие? — Тот, что сидит перед тобой, — да. Так как же она тебя вернула? Мне ужасно хотелось спросить: «Есть ли у тебя брат или сестра?» Но некоторая отстраненность и даже рассеянность Йоханнеса смущала меня. Тем более что на мой последний вопрос он ответил так: — Вы разве не собирались заказать мне пива? Я поднял руку. Подошла официантка. Йоханнес попросил «Хефевайцен». Я сказал, чтобы несли два. Когда официантка отошла от столика, он очень долго смотрел прямо перед собой, ни разу не взглянув на меня. Наконец он произнес: — Яне хотел этого делать. — Встречаться со мной? — Посылать вам дневники. Но мама настояла. Это была ее последняя просьба. И она взяла с меня обещание, что я это сделаю. — От чего она умерла? — Рак. — Долго болела? Он покачал головой, потом добавил: — Но она продолжала курить до самого конца, так что можно восхититься силой ее убеждений. — Так это был рак легких, рак горла? — Это был рак, вызванный радиацией, которую она получила в тюрьме. Или, по крайней мере, так думали врачи, поскольку около сотни других узников Хохеншонхаузена, находившихся там примерно в то же время, что и мама, умерли от разных видов рака крови. Мама говорила, что когда ее арестовали в первый раз, то фотографировали в специальной комнате, а после этого у нее остались красные ожоги. Радиация. Она незаметна. Эти негодяи думали, что пометят своих подопечных изотопами, а потом будут отслеживать их перемещения. Прямо как в плохом кино про сумасшедшего ученого. Все, кто получил дозу в Хохеншонхаузене, либо уже умерли, либо на подходе. Мама была одной из последних. — Мне очень жаль. — В самом деле? — Ты даже не представляешь. Молчание. Потом: — Недавно я столкнулся на улице с моими другими «родителями». Им уже за шестьдесят. Все еще вместе. По-прежнему такие же сухари. Двадцать пять лет их не видел. С тех пор, как мама забрала меня. Они шли прямо мне навстречу. Я еле заметно улыбнулся им. Они прошли мимо, даже не узнали меня. — Это тебя удивило? — Это меня порадовало. Потому что когда я был с ними, то не знал, что моя настоящая мама заперта где-то… — Твоя мама опять попала в тюрьму после того… — После того, что вы сделали? Конечно. Сначала она была в тюрьме, потом ее отправили в Карл-Маркс-Штадт, в ссылку. Этот город — наша Сибирь. Но вы перебили меня. Пять лет с теми людьми, которые считались моими родителями. Они были очень строгими. Я должен был называть своего нового отца «сэр». Моя «мать» тоже была офицером Штази и нежностью не отличалась. Или, по крайней мере, насколько я помню из того времени. По правде говоря, я помню очень мало, разве только то, что мои «родители» всегда были холодны со мной, официальны. Но… с самого начала я думал, что они мои настоящие родители. И мне казалось, что так и должны вести себя родители. Однажды какие-то люди в штатском пришли к нам домой — мы жили неподалеку отсюда, во Фридрихсхайне. С ними были двое полицейских. Один из мужчин заговорил с моим «отцом». Потом со мной. Он сказал, что хочет отвезти меня куда-то, чтобы я встретился с одной женщиной, которая мечтает познакомиться со мной. Все это было как-то странно. Мои «родители» стояли рядом, ничего не говорили, и один из тех, что в штатском, шикнул на них, а другой вручил им пачку бумаг… На самом деле они говорили моим «родителям», что те получили меня незаконно. И еще им было известно, что в своей «профессиональной деятельности» они совершили множество преступлений против человечности. Он сделал паузу, и на его губах вновь появилась эта полуулыбка. — Я слишком много говорю? — спросил он. — Вовсе нет. — Обманываете. Я знаю, что много болтаю. Учителя всегда жаловались на меня. Мои друзья то же самое говорят, хотя друзей у меня немного. Дитрих тоже постоянно ворчит. — Кто такой Дитрих? — спросил я. — Мой босс. — Где ты работаешь? — В книжном магазине недалеко отсюда. Вот уже семь лет. Мы специализируемся на комиксах, графических романах. Особенно японских. Манга. — Мы ушли от разговора о том, как тебя вернули матери. |