Онлайн книга «Легкое дыхание лжи»
|
Перед домом, на небольшом пятачке под деревьями, стоял стол, освещенный тремя свечами… А за ним сидела Мила! И еще какая-то девушка – двоюродная сестра, надо думать. – Мила!!! Обе девушки вскочили, бросились к нему. – Мила, это ты… Ты жива… Ты… – Ромка! – Мила обвила руками его шею и поцеловала в щеку. – Ромка, как я тебе рада!.. Вторая девушка отступила в тень. Деликатная, молодец. – Иди сюда, иди, мы тут с Настей… – Подожди две минутки, – произнес Роман. – Я машину приткнул кое-как, надо ее на обочину поставить… Он ушел, переставил «свою» тачку на обочину позади «Вольво» и вернулся бегом. Мила ждала его у калитки, сразу ухватила за руку и повела к столу, освещенному волшебным светом свечей… Пока Настя – симпатичная девчушка с огромными темными глазищами – сидела с ними, Роман молча смотрел на Милу. Он впервые видел ее так близко, и она оказалась еще прекраснее, чем издалека. И чем даже в бинокль. Мила тоже хранила молчание, разглядывая Романа. В ее светлых глазах плясали отблески свечей, и ему казалось, что это искры… Стоп. Это просто отблеск свечей. Тишина затягивалась, становясь все более неловкой. Наконец Настя ушла, оставив их одних. – Что с тобой случилось? – произнес Роман, протягивая к Миле руку, дотрагиваясь пальцами до царапины на щеке. Ссадины были не только на лице, еще на руке, и одежда мятая и надорванная (только если это не мода какая-то?). – Я пришел за тобой, как мы договаривались, но в комнате никого не было… Только кровь на полу… Что случилось, Мил?! …Все оказалось совсем не так, как они с отцом представляли. Ни одна из их гипотез не оказалась правильной! В одном Кис оказался прав: при отсутствии фактов можно нагромоздить сколько угодно домыслов. – Он меня ударил… – произнесла Мила. – Кто?! – Охранник, Никита… Он заподозрил что-то. Наверное, следил за мной. И ворвался в комнату… Напал на меня… Я сопротивлялась, но он меня сильно толкнул, я упала, ударилась головой… Поэтому там кровь… Мила умолкла. Роман видел, что она с трудом справляется со слезами. – Он хотел тебя изнасиловать?! – Нет, – грустно улыбнулась Мила, качая головой. – Слава богу, нет. Но… Дело в том, Ром, что я не всю правду тебе сказала. Ее голос вдруг стал хриплым, как бывает от большой усталости, и Роман ощутил пронзительную жалость. Что бы там ни случилось, но Миле туго пришлось… Он взял ее ладони, сжал в своих. – Я знаю, Мил, что это дом твоего отца. И это он тебя заключил в нем. И сбегала ты от него, а не от выдуманного дядьки-спонсора… – Откуда? Откуда ты знаешь?! – От полиции, – Роман не стал вдаваться в подробности обо всей цепочке, по которой информация дошла до него. – Меня подозревают в убийстве, Мил… Из-за крови на полу. В полиции практически уверены, что я либо убил тебя, либо ранил и тело унес… Твое тело. – Какой бред! – Я ждал тебя в назначенное время, но не дождался. И тогда полез в окно. Теперь в твоей комнате полно моих отпечатков. Я в розыске. Мила вскочила. – Надо сообщить в полицию, что я жива! Тебя тогда перестанут искать! – Сначала лучше съездить в больницу. Ты сильно ударилась головой, все-таки крови было немало… Покажи, где рана. Она села обратно, пригнула голову к столу, подставляя затылок Роману. – Вот здесь, – Мила осторожно отвела пальцами волосы. Роман взял одну из свечей, поднял над головой девушки. Между корнями и впрямь имелась небольшая ранка с запекшейся корочкой. Он осторожно потрогал вокруг нее: кожа припухла. – Я не разбираюсь в медицинских делах, но у тебя может быть сотрясение мозга. Тебя не тошнит? Голова не кружится? – Нет. – Все равно, надо обратиться в больницу… Или в травмпункт. – Меня там зарегистрируют, и тогда отец в два счета меня найдет! Не волнуйся, ничего страшного. Я нормально себя чувствую. – Если ты боишься отца, тогда тебе и в полицию нельзя. – Ох, я не подумала… Ты прав… Но можно ведь позвонить. Сказать, что я жива! – Полиция отследит звонок. Давай отложим этот вопрос до утра – здесь, у твоей сестры, мы ничем не рискуем, ни ты, ни я… Расскажи, что случилось. Потом решим. Она рассказывала. Роман слушал. Кис был прав: девушка во многом ему, Роману, солгала. Но разве могла она сказать правду незнакомому человеку, с которым общалась лишь через окно, о том, что ее отец стал видеть в дочери женщину?! Что принялся подъезжать с двусмысленными разговорами и – брр, гадость! – с поцелуями?! Понятно, почему она придумала историю со спонсором! И если сейчас Мила поведала Роману все как есть, то вынужденно. Ей деваться некуда. Ее, как и самого Романа, обложили со всех сторон… В результате Мила задумала не просто сбежать из плена, но еще прихватить папины деньги. Нет, это не воровство, рассудил Роман, мысленно споря с Кисом. Девушка спасалась от негодяя как умела. И право на это имела! Однако один из охранников что-то заподозрил… И это его вина, Романа! Он не предупредил Милу, как правильно себя вести, и она задавала вопросы, насторожившие домохранителей. Этот мужик подсматривал за Милой в неплотно прикрывающуюся дверь комнаты… И, увидев деньги, решил заставить ее поделиться. Да, но кое-что тут не сходится. – Погоди, Мил… Когда я пришел, оба охранника спали крепким сном. – Никита в дневную смену работает, до девяти вечера. Я готовилась к побегу, деньги из сейфа вытащила. Он подсмотрел. – Тогда как он мог… – Он вернулся. Электрошокером вырубил своих корешей, работавших в ночную смену. Когда я уходила из дома, я их видела, они будто спали. Уж не знаю, как ему удалось… Но потом он поднялся ко мне и принялся угрожать тем самым шокером… Да, все правильно. Именно так сказали ночные охранники полиции: кто-то пробрался в дом за спиной кухарки! А он, Роман, стал слишком подозрительным. Это Кис на него так влияет, из-за него Роман, против воли, пытается подловить Милу на противоречиях! А их тут нет, тут все логично! – Да, знаю, он заставил вашу повариху вернуться в дом под каким-то предлогом и пробрался за ее спиной. На нем, кстати, была черная маска. – Когда он ворвался в мою комнату, маски не было, – покачала Мила головой. – А откуда ты знаешь все это? – Мой отец – частный детектив, у него связи в полиции. – И он не может тебя отмазать? – удивилась Мила. – Как? Ведь меня подозревают не в краже батона, в убийстве. |