Книга Аваддон-Губитель, страница 61. Автор книги Эрнесто Сабато

10. Роман-лотерея: продается вместе с билетами Национальной лотереи. Выигравший номер указывает, в каком порядке следует читать главы. Мелкие выигрыши указывают другие возможные романы, хотя и более низкого качества. Если на выигрыш выпадают только последние цифры, роман превращается в короткий рассказик.

11. Роман с предложениями читателя: для этого оставляют чистыми 27 страниц, которые читатель заполняет по своему вкусу.

12. Роман-парашютист: берется роман с продолжениями Корин Тельядо [202] , и на него сбрасывают в виде парашютистов несколько утонченных персонажей Хаксли; далее смотрим, что получается, какие интрижки завязываются между цыганочками и студентами Оксфорда, между конюхами и леди Тантамаунт, между лордом Тантамаунт и проституткой с панели.

13. Роман с запасными страницами: в прилагаемом пакете помещают страницы, которыми заменяются страницы книги. Вариант: известный роман и пакет со страницами неизвестного. «Волшебная гора» [203] со страницами нашего местного изготовления.

14. Роман известный, но с предисловием, в котором даются обновляющие его ключи, например, «Сеттембрини посмотрел на Ганса Касторпа» ни в коем случае не следует понимать так, что Сеттембрини посмотрел на Ганса Касторпа, иначе ты окажешься отставшим от моды читателем, попавшим в грубую западню, расставленную реакционером Томасом Манном.

15. Роман в комбинации с Интеллидженс Сервис: когда воспринимаешь буквально — это дерьмо, но с ключом, продающимся отдельно, он оказывается интересным продолжением «новой волны».

16. Роман с новыми знаками препинания, обозначающими удивление, или колебания, или интригу. Например: «Уважаемый сеньор» ни в коем случае не означает, что этот сеньор является сеньором и уважаемым, напротив, он скорее пустой вертопрах. «Я куплю это кольцо завтра» означает, что вопреки решительному тону в глазах клиента сверкнул огонек, указывающий, что это просто отговорка, ибо неловко уходить из магазина после того, как перебрал весь товар.

17. Роман телефонный: в произведении указывается номер телефона автора, которому читатель может предлагать варианты и модификации, — имея глубоко приватный характер, они весьма плодотворны в смысле герменевтики [204] .

Все это рассчитано на участие читателя, ибо, как известно, прежде читатель не участвовал, а ограничивался простым чтением, как какой-нибудь столб из кебрачо, или идол, или болван, и аристотелевский катарсис в трагедии был чистым враньем — еще надо посмотреть, сколько билетов продавали эти греки.

Итак, mes enfants [205] , надо подсуетиться и просить стипендию. Потом вернетесь целой оравой с «Вог» и «Тель Кель» [206] , и никто вас не остановит. Ладно, все это так, но хватит дурачиться, теперь поговорим серьезно. Не подумайте, что я отказываюсь обновлять язык или что я лишен чувства справедливости. Посмотрите, чего только не сделаешь с обычным приветствием. Вообразите, девочки, что бы произошло, кабы мы начали говорить правду вместо того, чтобы повторять клише вроде: «Очень рад с вами познакомиться», уж какая там чертова радость знакомиться с этим сеньором, с этой сеньоритой, с доктором для богатеньких дам, со школьным учителем или переписчиком населения, который нам заморочил голову. Вот более честные варианты:

— Достаточно рад познакомиться с вами (сеньор, сеньорита, профессор, сержант).

— Нисколько не рад познакомиться с вами.

— Сегодня я не так рад познакомиться с вами, как был рад два месяца назад в доме моего друга Мельдрано, знакомясь с профессором Каминосом (епископом Барбахелатой, жокеем Легисамо).

— Вы, сеньор, для меня ноль без палочки. Извините, я не хотел вас оскорбить.

— Почему бы вам не доставить мне удовольствие и не убраться к черту?

— Я бы вам солгал, сказав, что очень рад с вами познакомиться. Также было бы преувеличением сказать, что нисколько не рад. В действительности, уважаемый сеньор (пока я оставляю слово «уважаемый», чтобы не усложнять дело), вы мне кажетесь чем-то вроде диеты для больных — всяких там пюре и супчиков с ниточками вермишели.

А вот и другие формулы для переработки: «Мое самое глубокое соболезнование». Варианты серьезные:

— Мое определенно глубокое соболезнование (говорит сеньорита Саган [207] ).

— Примите в известном смысле соболезнование.

— Чуточку соболезнования, кабальеро (сеньор, сеньорита, монсеньор).

— 26,5 процента соболезнования, которое полагалось бы вам, кабы ваш сын (зять, свояк, отец, сват) был хорошим человеком. (Для умов математических или владельцев компьютеров могут быть варианты.)

— Мое глубокое соболезнование? Не смейтесь, дружище.

— Мое постыдное соболезнование.

— Мое сомнительное соболезнование.

— Мое спорное соболезнование.

— Мое парадоксальное соболезнование.

— Мое безрассудное соболезнование.

— Мое подпорченное соболезнование.

— Мое колеблющееся соболезнование.

— Мое многозначительное соболезнование.

— Мое отвратительное соболезнование.

— Мое предварительное соболезнование.

— Мое корыстное соболезнование.

После чего Кике сказал — хватит, эксплуататорши, типичные представительницы «la dolce vita» [208] , вот достанется вам, когда возвратится перонизм, а я спешу исполнить свои обязанности Рыцаря прессы. Я должен проверить, действительно ли между Миртой Легран и Бонавеной роман или, как твердит сама Мирта: «Между Ринго и мной всего лишь добрые дружеские отношения».

Нет, разве Марсело мог что-либо у него спросить?

Это он сам заговорил, ему было необходимо высказаться, и со своим тукуманским [209] акцентом и смущением он сказал — я тебе солгал, мое имя не Луис, а Непомусено, и после паузы Марсело пробормотал — это же неспроста и тебе незачем мне рассказывать. Но и фамилия его была не Палито [210] — его так прозвали, возможно, потому, что он был тукуманец с индейскими чертами, как тот Палито, что пел на радио, а главное, наверно, потому, что был такой худой. «Видишь?» — спросил он, подвернул брюки, робко и виновато усмехаясь, и показал свои скелетоподобные ноги, кожа да кости; хотя они уже много дней жили вместе, он как-то всегда ухитрялся не раздеваться перед Марсело или при свете. Их в ранчо было восьмеро ребятишек, и мать еще ходила стирать у людей, а об отце он не вспоминал — возможно, тот умер, а может, работал где-то далеко, всякое бывает, думал Марсело, ища оправдания его тощим кривым ногам.