Онлайн книга «Упавшая с небес, или Жить страстями приятно»
|
Жизнь, которую я вела до рождения дочери, показалась мне пустой и бессмысленной. Теперь я попала в волшебное царство детства. И мой новый мир был создан этим маленьким сердечком… Безграничная любовь переполняла меня, я узнала новое чувство – чувство ответственности за судьбу ребенка. – Прости меня. Если можешь, прости, – словно в бреду не переставала шептать я и безостановочно целовала свою дочурку. – Прости, маленькая, прости… – Да что ты так убиваешься? – возмутилась Галина. – Вы же увидитесь ровно через две недели. – Увидимся? – Конечно! – Две недели – так долго… – Это тебе только кажется. На самом деле они пролетят так, что ты и глазом не успеешь моргнуть. Я посмотрела на Галину и запричитала: – Галенька, миленькая моя, а может, мы сдадим билет и я поживу у этой эмигрантки пока Дине не сделают документы? Может, я вместе с ней полечу? – Нет, – сухо отрезала Галина. – Но почему? – Потому что это очень опасно. Потому что в целях твоей же безопасности сначала надо будет вылететь тебе, а затем отправить ребенка. Доверься мне. Ты понимаешь, что за тобой и твоей дочерью охотится мафия? Ты хоть это понимаешь? Нужно выбираться поодиночке, и так, чтобы никто не догадался. Ты должна будешь изменить внешность, надеть парик. Галина достала из шкафа пакет и высыпала его содержимое на пол. Какой-то смешной, кудрявый парик, незамысловатая одежда… – Зачем все это? – Затем, чтобы тебя не узнали. Они могут следить за московскими рейсами. Их внимание будут привлекать все одинокие женщины с грудными детьми. Твоя персона не должна никого заинтересовать. Передав Динульку на руки Галине, я быстро переоделась и натянула парик. В зеркале на меня смотрела чужая тетка. Да уж, в этом парике меня не узнает ни собственная дочь, ни родная мать. – Галина, но ведь на фотографии загранпаспорта я совсем другая! – Ну и что? На фотографиях мы все другие. Я так вообще пол поменяла. Всё течет и всё меняется. Я подошла к дочери, она горько заплакала. Видимо, моя новая внешность совсем ей не понравилась. – Успокой ребенка. Она должна уснуть. А я поищу на кухне корзину, – сказала Галина. – Какую корзину? – Обыкновенную, плетеную. Не пойдем же мы по улице с ребенком на руках? Положим ее в корзину на мягкое полотенчико, накроем марлечкой. Никто и не догадается. Самое главное, чтобы она не плакала. Я взяла доченьку на руки и стала баюкать. – Галя, только не забудь ее накормить! – крикнула я. – Не забуду. – Это нужно сделать как можно быстрее! – Не переживай! В первой попавшейся кафешке купим детскую смесь, – донеслось из кухни. – Только бутылочку не забудь! – Не забуду. – А ты помнишь, как смесь разводить? – Я все помню, перестань волноваться. – А у этой тетки, с которой будет моя Динка, есть внуки? – Есть. – Она их нянчит? – Да, ей их привозят на выходные. – Получается, что опыт общения с детьми у нее имеется? – Еще какой! – Галина вышла их кухни с большой плетеной корзиной, на дне которой было постелено махровое полотенце, и обняла меня за плечи. – Ну успокойся, возьми себя в руки. Я же тебе говорю – всё будет нормально. – Как я могу не переживать, я же мать, – с укором вздохнула я. – Я тоже не посторонний человек. – Еще скажи, что ты отец. – А почему бы и нет! Вот поменяю пол и стану Динульке вместо отца… – Господи, как у тебя все просто. – А чего усложнять? – В самом деле, чего усложнять, – проговорила я сквозь слезы и поцеловала засыпающую дочку в лоб. Всем своим существом я ощущала, что она стала для меня всем, она неотделима от моей жизни. – Мое счастье, мое… Господи, откуда только берутся изверги, которые могут делать деньги, превращая живое трепетное существо в набор отдельных органов, продавая малюсенькую печень, микроскопические почки и это маленькое, беззащитное детское сердечко… Господи, как же это страшно! Я плакала, целовала свое дитя, просто физически ощущая, как подходит момент нашего расставания. Две недели, проведенные в разлуке, будут полны страдания и муки. Как, наверное, мягко и радостно рожать ребенка для любящего, преданного мужа, который заботится о твоем здоровье и полон благодарности за подаренное ему чудо? Мне же ребенок достался очень дорого и стал единственным счастьем в этой жизни. Я никогда не пожалею, что из-за нее мне пришлось пережить смертельную опасность родовых мук – дикую нечеловеческую боль, разрывающую тело. Я готова была испытать и большее, чтобы избавиться от глубокого чувства вины за то, что я когда-то согласилась продать ее. Когда дочь вырастет, я обязательно расскажу ей все. Может быть, тогда спадет с моей души груз, который придется нести долгие и долгие годы. Я откроюсь ей, и она обязательно меня поймет, простит и не станет презирать, хотя мой поступок достоин презрения. – Ольга, пора, – послышался голос Галины. – Иначе опоздаешь на самолет. – Да, конечно, – заторопилась я и положила спящую доченьку в корзину. Осторожно подняв корзину, Галина дружелюбно чмокнула меня в щеку: – Всё будет хорошо. Больше нет времени прощаться. – Прощаться? – Ну да, на две недели. Галина достала из кармана конверт и извлекла доллары. – Это мне? – Конечно, тебе. Извини, тут ровно тысяча. Больше пока нет. – Спасибо. – На здоровье, – зачем-то съязвила Галина и дала ключи с брелоком. – А это зачем? – Это ключи от московской квартиры, которую я снимаю. За нее заплачено еще на два месяца вперед. Вот адрес. Сунув дары Галины в карман, я благодарно посмотрела на нее и вздохнула: – Спасибо. – Да не за что. Ключи на тот случай, если ваш папка с улицы Академика Скрябина по каким-либо причинам не сможет тебя принять. Нам пора. Я вздрогнула. Передо мной разверзлась черная пугающая пустота. – Пора, дорогая, – повторила Галина и взяла меня за руку. – Пойдем, пока малышка спит. – Да-да… – прошептала я, глотая слезы, и на ватных ногах направилась к выходу. Мы осторожно вышли на лестничную площадку и прислушались. В подъезде было тихо, а это значило, что можно было приступать к осуществлению задуманного плана. Галина постаралась меня взбодрить и ласково прошептала: |