Книга Имя, которое помню, страница 28 – Эдриан Маршалл

— Вы не очень-то похожи на сказочника, — с сомнением покосилась на него Эллис.

— А кто сказал, что сказочники — добрые? И что все сказки — с хорошим концом? Вспомните братьев Гримм. От их варианта «Золушки»… кажется, он называется «Замарашка», у меня волосы на голове встали дыбом… Если бы вы не ограничили себя тем, что читала вам в детстве мама, то знали бы, что сказки бывают очень даже мрачными и грустными…

— Мама не читала мне в детстве сказок, — покачала головой Эллис. — А если и читала, я их не помню. Она умерла, когда я была еще совсем маленькой.

— Извините, мне жаль… — В его серебряных глазах Эллис прочитала искреннее сочувствие, даже понимание, которого никак не ожидала от Трэвора.

— Я все равно ее не помню, — бросила Эллис и вцепилась зубами в трубочку. — Не берите в голову, — процедила она сквозь сомкнутые зубы.

— Может, составите мне компанию и что-нибудь съедите? — после некоторой паузы поинтересовался Трэвор.

Эллис покосилась на стакан с остатками глинтвейна.

— Еще один глинтвейн.

— А как же поесть?

— Спасибо, но что-то не хочется…

— Только алкоголики пьют без закуски, — улыбнулся Трэвор. — Вы этому у Витборо научились?

— Вы знаете даже об этом? — язвительно поинтересовалась Эллис.

— Здесь я немногим отличаюсь от вас. Вы тоже, как я понял, интересовались пристрастиями своих «жертв». Да будет вам, Эллис, — сменив тон, добавил он. — Если мы продолжим в том же духе, обязательно поссоримся…

— Разве я говорила, что мы теперь — друзья навек? — хмыкнула Эллис, со свистом всасывая в себя остатки глинтвейна. — У нас с вами короткое перемирие, не более того.

— Для вас все мужчины — враги? Или только мне так повезло?

— Есть два исключения, — улыбнулась Эллис. — Первое — мой приятель Энджи. Но он… как бы это получше выразиться… относится к сексуальным меньшинствам.

— А второе?

— Мой отец.

— Я был бы не против стать третьим, — тихо пробормотал Трэвор.

— Что вы сказали?

— Да так, ничего.

— Может быть, все-таки откроете мне тайну — зачем вы со мной поехали? — полюбопытствовала Эллис, когда официант принес Трэвору еду, а ей — стакан глинтвейна.

— Как же с вами тяжело, — вздохнул Трэвор, откладывая в сторону вилку, которую только что собрался вонзить в кусок сочного мяса. — Вы никогда не едите, а когда я пытаюсь насладиться трапезой, засыпаете меня вопросами… Во-первых — между прочим, я уже говорил об этом, но вы мне не поверили, — я поехал вовсе не из-за вас. Хотя, признаюсь, мог бы поехать и на другом поезде, но все-таки решил составить вам компанию и пожертвовать своим комфортом — в вашем городке мне придется делать пересадку. Во-вторых, это деловая поездка. Мне нужно утрясти кое-какие дела, и не надо так улыбаться, — укоризненно покачал он головой, увидев ехидную улыбку, выплывшую на лицо Эллис, — эта поездка не имеет ничего общего ни с шантажом, ни с мошенничеством, — в общем, ни с одним из тех предположений, что зароились в вашей красивой головке. Это действительно дело, которым я занимаюсь давно и серьезно.

— А можно полюбопытствовать, чем вы занимаетесь?

— Кроме шантажа и мошенничества? — мрачно поинтересовался Трэвор, расслышав иронию в голосе Эллис. — Вы не поверите, Эллис, но я занимаюсь организацией детских праздников.

Эллис закашлялась, да так сильно, что глинтвейн, прогулявшись по горлу и решив, что ему там не место, выплеснулся наружу, забрызгав салфетки и рукав трэворовской рубашки, которую тот немедленно принялся оттирать салфеткой. Слава богу, напиток успел немного остыть, и Эллис не обожгла себе рот. Однако кашель не унимался, так что напуганный Трэвор бросился на выручку Эллис.

Несколько увесистых шлепков по спине вернули девушку в чувство.

— Да у вас медвежья лапа, — простонала Эллис. — У меня теперь синяки на спине останутся.

— Зная вашу любовь к мужчинам, ревновать вас некому, — раздраженно пробормотал Трэвор. — А все ваше проклятое любопытство. Надо было наплести вам какую-нибудь историю про гангстеров и наркотики, тогда бы вы не удивились. И не подавились. Правда же, Эллис Торнтон?

Эллис подняла голову и посмотрела на Трэвора. Он обиделся на нее вовсе не из-за перепачканной рубашки… Но представить себе Трэвора, устраивающего праздники для детей, Эллис было так же сложно, как представить Ральфа Витборо в роли главаря банды.

— Не обижайтесь, Трэвор, — произнесла Эллис, когда мужчина вернулся на место. — Я уже так привыкла к вранью, и к своему, и к чужому, что, честно говоря, мне непросто вам поверить. Вам это должно быть известно не хуже моего.

— Но я-то не отношусь к вам как к редкостной стерве, хотя мне ваша репутация известна лучше, чем кому-нибудь другому…

— Откуда же я знаю, как вы ко мне относитесь? — недоуменно покосилась на него Эллис.

— А вы думаете, я бы стал с вами миндальничать, если бы считал вас дрянью? Конечно, меня с вами кое-что связывает… Но в это кое-что не входят разговоры о жизни… Сами подумайте, какое это имеет отношение к нашему делу?

— Прямое, — спокойно ответила Эллис. — Вы меня контролируете. Думаете, что я испугаюсь и сбегу. А бояться мне есть чего, согласитесь…

— Резонно, — мрачно кивнул Трэвор. — Но нелогично. Если я такой монстр, каким вы меня себе представляете, то почему, вместо того чтобы заниматься своими черными делишками, я не отправил с вами кого-нибудь из своих людей? И вы бы даже не подозревали, что за вами следят. Как не подозревали тогда, когда я действительно установил за вами слежку…

Эллис растерянно посмотрела на Трэвора, не зная, что ему возразить. Трэвор вполне мог бы отправить с ней кого-то, вроде своего водителя Дика, который устроил целое представление тогда, в кафе, где Эллис охмуряла Педро Кордеро.

— Знаете, что меня забавляет в вас больше всего? — спросил он, не сводя с нее пристального взгляда. — Вы ведь и сами, мягко говоря, небезгрешны… Но почему-то чужие прегрешения в ваших глазах приобретают такие фантастические формы, что вам может позавидовать любой сказочник. И кем я только не был в ваших неуемных фантазиях: убийцей, отравителем, шантажистом, — самый гнусный злодей со мной не сравнится…

— Да вы и сами говорили, что предпочитаете играть злодеев, — напомнила Эллис. — И поведение ваше, знаете ли, не тянет на примерное. Как и мое, я не спорю, — добавила она. — Но я-то не строю перед вами наивную девочку…

— Я тоже не изображаю сказочного принца. — Голос Трэвора немного смягчился. — Просто мне казалось, что для вас существуют не только черные и белые краски. Не только герои и злодеи.

— А для вас, Трэвор? — пристально посмотрела на него Эллис. — Зачем вам эти картины? Вы достаточно богаты, у вас есть свое дело, как вы говорите. Неужели эти картины имеют такую ценность, чтобы рисковать из-за них свободой?