Онлайн книга «Лекарство от любви - любовь»
|
Дверь еще не открылась, а она уже почувствовала приближение вирджинского кедра. Запах проник сквозь дверную щель. Кристина демонстративно стояла напротив дверного глазка и смотрела в него, как смотрит приговоренный к смертной казни в дуло пистолета за секунду до того, как оттуда вылетит пуля. Бесстрашно. Потому что плевать она на нее хотела. Дверь распахнулась. Тонкие, идеально выщипанные и причесанные волосок к волоску брови взметнулись вверх. Серебряный голосок отразился серебряным колокольчиком от стен подъезда. – Вы к кому? Серебряный голосок был спокойным. Все в ней было спокойно – и легкая улыбка на перламутровых губах («Боже мой, зачем красить губы дома?»), и волосы, идеально ровными, идеально блестящими прядями спокойно лежащие на идеально красивых спокойных плечах. Кристина не была такой спокойной и такой идеальной. Но она снова вспомнила спасительное «плевать, плевать, плевать я на нее хотела!» – и почти без дрожи в голосе произнесла: – Я к вам, Светочка. К вам и к Артему. Я Кристина. Может быть, все-таки впустите меня в дом? – Что-о? Первое сражение Кристина выиграла на сто процентов. Идеальная улыбка сползла с идеального лица, спокойствие, встрепенувшись, птицей спорхнуло с идеальных плеч, и даже платиновый блонд на поверку оказался не так уж и идеально прокрашенным. Кое-где пряди отливали рыжиной, прежней рыжиной, и Кристина вмиг догадалась о том, что когда-то раньше Светочка была рыжей. Обыкновенной рыжей конопатой девчонкой, каких тысячи… И это придало ей еще больше уверенности. – Может быть, все-таки впустишь меня в дом? – повторила Кристина, переходя с этой рыжей на ты. И растерявшаяся Светочка, посторонившись, впустила врага на свою территорию. Правда, пришла в себя она очень быстро. Теперь, в свете тусклой коридорной лампы, рыжина с волос исчезла, они снова стали платиновыми, а лицо Светочки – почти спокойным. И тонкие брови опустились, а перламутровые губы снова изобразили на лице улыбку снисхождения. – Все-таки, может быть, ты объяснишь… Эта малолетняя стервочка тоже не затрудняла себя правилами этикета. А может быть, просто не знала, что к незнакомой взрослой тете следует обращаться на вы. Вне зависимости от того, как она к тебе обращается. – Объясню, отчего же не объяснить. – Одарив Светочку ответной улыбкой, не менее, а может быть, даже чуть более снисходительной, и снова пробормотав про себя заклинание «плевать-плевать-плевать», Кристина ринулась в бой. Над полем сражения витал чертов запах вирджинского кедра. – Да здесь и объяснять в общем-то нечего. Нам давно пора познакомиться. Так или иначе, я – часть твоей жизни, а ты – часть моей… Часть Кристининой жизни нахмурилась и попросила изъясняться более понятно. – Мы с Артемом встречаемся уже три месяца. И мы будем вместе, хочешь ты этого или нет! – выпалила Кристина, не выдержав-таки этого ледяного спокойствия. А дальше – понеслось… Из комнаты появился Артем: – Кристина? Что ты здесь делаешь? – Да уж, объясни, пожалуйста, что это за Кристина и что она здесь делает. – Кристина? – Может быть, ты все-таки сам ей все объяснишь? – Подожди, Светочка, не надо так… – Как? Это что, твоя любовница? – Ну, зачем же сразу любовница… – А как – не сразу? Постепенно? Медленно и сладко? – Света, перестань… Я давно уже… Давно хотел рассказать тебе о… Но, Кристина, в самом деле я ведь просил тебя подождать… – Так это правда? – Это не совсем то, что ты подумала… – Как же! – Артем, прошу тебя, успокой ее, она же сумасшедшая. Она сейчас кинется на меня… – Света, Светочка, умоляю, перестань… – Черт, она мне так все волосы выдернет! Да отцепись же ты от меня, сучка! – Кристина! Не надо так! Светочка! Ну перестаньте же вы… – Да черт с тобой! С тобой и с твоей шлюхой! Какого хрена она приперлась сюда качать права? Кто ее звал? – Светочка, прошу тебя, умоляю… Она не шлюха… – А обо мне? Обо мне ты подумал?! – Только о тебе и думал… – Когда трахал ее в нашей спальне? Обо мне думал? – Ну что ты, я никогда ее не… не в нашей спальне… Черт, да как ты вообще смеешь так со мной разговаривать?! – Ах, какие мы нежные! Значит, не трахал, а любовью занимался? Старый похотливый козел! – Света! Светка! Светочка… – Пошел вон! Оставайся здесь с этой шлюхой… А про меня забудь… забудь… забудь… Хлопок двери. Торопливые шаги – вниз по ступенькам, как капли дождя о стекло. И снова: – Света! Светка! Светочка! Тишина. А потом – резко, как удар: – Кристина, что же ты наделала… – Я?!! – Ты, ты, ведь просил же… Ведь я же тебя просил… Господи, что же теперь будет? Она ведь сумасшедшая, она что угодно натворить может… Что угодно, понимаешь? С нее станется – и в Волгу сигануть, и под колеса кинуться… Апрель на улице, холодно, а она в одном халатике… – В одном халатике?! Кристина онемела. Это «в одном халатике» добило ее окончательно. Переживания по поводу халатика, накинутого на несчастное хрупкое тельце в зимнюю стужу, довели ее до бешенства, до истерического приступа хохота. «В одном халатике». Она все смеялась и все повторяла эту дурацкую фразу, наверное, для того, чтобы попытаться постигнуть ее смысл. Но смысл, как скользкий уж, ускользал от Кристины. И вдруг она услышала: – Замолчи! Заткнись сейчас же, что ты смеешься, как дура? Снова распахнулась дверь, снова хлопнула резко от порыва сквозняка, и снова торопливые шаги по лестнице, на этот раз только не стук тонких каблучков, а гулкое уханье тяжелых ботинок. Кристина вслед за Светочкой покинула поле сражения. И непонятно было, кто же из них двоих оказался победителем. Или проигравшим. Впрочем, в тот момент для нее это было не важно. Абсолютно не важно, ничуть не важнее температуры воздуха в северных широтах Амазонки или повестки дня последнего заседания Государственной думы. Потому что она решила, что уходит навсегда. Что оставляет в прошлом – мурашки по телу, горячие поцелуи, музыку Чайковского, скрип дивана, аромат сока сагуаро, пропитанный душком вирджинского кедра. Все – в прошлом. Вслед за Светочкой она выскочила из подъезда. В голове все еще звучала жалобная фраза: «В одном халатике, в одном халатике…» Не оглядываясь, она добежала до остановки и тем же маршрутом уехала домой. «Никогда. Никогда больше», – шептала по дороге, не зная, что это «никогда» наступит немного позже. Сначала будет «завтра» – зарисовка, легкое вступление к этому «никогда»… |