Онлайн книга «Время скидок в Аду»
Я заметил первую часть предупреждающего граффити на бетонной подпорке, оно было похоже на вертикальный ряд букв D или же на вид хора беременных из космоса. Конечно, это были все же не D, а B, обозначавшие Обломыша, [13] а значит, я шел в верном направлении. Это был его непонятный способ саморекламы. У него не особо много клиентов, но тем, кому он нужен, он нужен оченьсильно, поэтому он и делает подобные «вывески». Я припарковался, закрыл машину, проверил, что закрыл ее, и затем двинулся вперед пешком в поисках большего скопления BB-надписей. Наконец где-то к северу от парка Бэйвью я заметил три граффити на одном углу под автострадой. Что еще важнее, рядом с ними на бетонном обломке, скребя монетки о дорожную опору, сидел мальчишка лет одиннадцати, афроамериканец. Краем глаза он следил, как я подхожу к нему, явно пытаясь понять, представляю ли я опасность. — Привет, — сказал я, когда между нами оставалось метра три. — Я ищу Обломыша. Мальчишка одарил меня быстрым взглядом, который явно говорил «что-то не верится», и продолжил играться с монетками. — И что? — Я дам тебе пять баксов, если отведешь меня к нему. Я его старый друг. — У него нет таких старых друзей. Звон монетки. — Слушай, можешь сначала пойти и спросить у него. Скажи, это Бобби Доллар. Он знает меня. Мальчишка пристально посмотрел на меня, затем собрал свои монетки и встал, держа руки в карманах своей толстовки и расправив плечи. Погода в Сан-Франциско в марте примерно такая же, как в остальных городах в декабре. Он стоял и ждал, пока я не понял, что нужно сделать. Я вытянул пятерку из кармана и протянул ему. Он все равно не подошел, и тогда я положил купюру на старое пластиковое ведро, прижав ее камнем, чтобы не улетела, и отошел. Он осторожно взял ее, одновременно наблюдая за мной, будто котенок, которого угощает незнакомец. Затем он повернулся и исчез за склоном дороги, оставив меня ждать в холодной тени. Я присел на ведро, но в офисе Обломыша, видимо, было мало дел, потому что мальчишка вернулся уже через десять минут. — Пошли, — сказал он, мотнув головой в том направлении, куда мы направлялись. Это был почти бег с препятствиями — вверх по холму через грязь и мусор, потом через дренажную трубу. Мне пришлось ползти на коленях, и в такой позе на меня было бы легко напасть, но по-другому к Обломышу никак не попасть. У него нет телефона и предварительной записи на встречу. Я так долго следовал за мальчишкой через все эти препятствия, что уже не смог бы определить, где мы находимся. Наконец мы вышли к еще более мрачному, унылому и ветреному месту — пролету под другой частью автострады. Дверь наверняка вела в бывшее служебное помещение, над ней все еще висела защитная решетка для лампочки, хотя самой лампочки уже давно не было. Казалось, что дверь намертво приржавела, но она на удивление легко открылась, а за ней скрывалась лестница, ведущая вниз. Мальчишка достал фонарик и повел меня в мрачную глубину, как Вергилий вел Данте. [14] Служебный тоннель был загроможден ржавыми коробками предохранителей, из которых торчали провода; когда-то они сломались да так и остались здесь. Через несколько поворотов мальчишка отошел в сторону и показал, чтобы дальше я шел сам. Я прошел вперед, и он выключил свой фонарик: все погрузилось в темноту. — Кто идет сюда? — осведомился голос, в котором звучали явные юношеские нотки. — Друг ты или враг? — У вас тут что, любительский театр? Это я, Бобби Доллар. Скажи Обломышу, что я здесь. Один за другим начали зажигаться огни: фонарики в руках у ребят не старше того, кто вел меня сюда. Казалось, будто они ночуют в палатках и готовятся рассказывать друг другу страшилки. Тут даже был костер или нечто вроде того — переносной мангал посреди комнаты, полный горячих углей. Он был закрыт крышкой, но через отверстия в комнату проникал огненный свет, озарявший угрюмые бетонные стены. Один из юных приспешников подошел к мангалу и ногой сбил с него крышку, и тут я наконец смог все разглядеть. Хотя разглядывать было и нечего: шестеро ребят и разветвления сырых бетонных тоннелей. — Надеюсь, тут хватит воздуха для приготовления барбекю, — сказал я. — Иначе вы вместе с Обломышем отравитесь углекислым газом. — Не беспокойся за нас, — вперед шагнул самый высокий. У него не было одного глаза, то есть мне так казалось, ведь его бандана была повязана через один глаз, и он выглядел так, будто скоро явится сам Капитан Крюк. — Как мы удостоверимся, что это действительно ты? — Недостаточно того, что я нашел это место? Даже не знаю. Спросите девичью фамилию моей матери. Одноглазый нахмурился. — Мы-то ее не знаем. — Я тоже, так что мы квиты. Слушай, я принес деньги и я спешу. Могу я увидеть Обломыша? — Эй, — лениво протянул другой мальчишка, — почему бы нам просто не отнять у него деньги? — Заткнись на хрен, — процедил Одноглазый. — Ты не знаешь, с кем связываешься. — Он снова повернулся ко мне. — Пойду проверю, готов ли он. Затем по комнате пронесся шепот, тихий скрипучий звук, от которого у меня волосы дыбом встали. Я осмотрелся. Через миг я расслышал слова: «Все в порядке. Приведите его». Казалось, этот голос принадлежит призраку, но не такому бодрому и радостному, как сестры Соллихалл. Он сидел в углу комнаты в стороне от главного тоннеля. То есть я просто прошел мимо его комнаты, не заметив. Единственным источником света в этом помещении был аварийный фонарь, отбрасывающий свою искаженную тень на стены. Его инвалидное кресло было ему велико. С нашей последней встречи он жутко похудел, и хотя я не знал точно, сколько Обломышу лет — где-то от девяти до четырнадцати, я был уверен, что в его возрасте он не должен худеть. Обломыш повернул голову набок, чтобы лучше меня рассмотреть. Было жутко видеть, под каким углом выворачивается его шея. Стивен Хокинг, скрещенный с обгоревшим пауком — вот на что он был похож. При этом его кожа выглядела здоровой и розовой, как у младенца. А его глаза были невероятно живыми. — Привет, Бобби. Рад встрече, — его голос казался мне еще более слабым, чем в последний раз, более воздушным, менее грубым. — Давно не виделись. — Точно. Ну, как ты знаешь, я уже какое-то время не состою в «Арфе». — В прошлый раз это тебя не остановило. Я не хотел говорить об этом. Расскажу вам как-нибудь потом. — Ты выручишь меня, Обломыш? — Я вдруг неважно себя почувствовал. — С тобой все в порядке? — Со мной? — Он запрокинул голову, вдыхая. Он смеялся. Тихо смеялся в этой бетонной могиле под автострадой. Я даже не сразу его расслышал. — Лучше не бывало. Бегаю еще быстрее, прыгаю еще выше. Ты будешь доволен, — эти яркие глаза снова смотрели на меня. — Не волнуйся за меня, Бобби. |