Онлайн книга «Белое станет черным»
Он хотел еще что-то добавить, но тут заговорил Маяковский. Заговорил голосом усталым и спокойным. – Герр Риттер, зачем вам кольцо? Столько усилий из-за никчемной побрякушки. – Мне обязательно отвечать на этот вопрос? – Я пришел сюда, чтобы задать его, – сказал поэт. – И не уйду, пока не услышу ответ. – Но мой ответ может показаться вам странным. Возможно, даже невразумительным. – Я это переживу, – сказал Маяковский. – Что ж… – Лысый маг чуть дернул рукой, и колода исчезла, словно ее и не было. – Пожалуй, я могу вам рассказать. Но, поскольку вы не верите в мистику, вам мой ответ не понравится. – Переживу и это, – снова сказал Маяковский. – Ну, тогда слушайте. Я очень люблю свою страну, герр Маяковски. Люблю Германию. То, что с ней случилось, не может не огорчать меня. Моя страна в упадке. Но в последнее время появились предпосылки к скорому возрождению! Герр Риттер приподнял голову, выпятив вперед подбородок. Его голубые глаза засверкали. – Грядет вождь, который возродит германский дух! – торжественно произнес он. – Дух нации победителей! Вот тогда и пригодится это кольцо. Кольцо власти, которое носили египетские фараоны и римские цезари! – Вождь… Führer, – с любопытством глядя на мага, повторил Родченко по-немецки. А Маяковский желчно заметил: – Чепуха. Типичная мистика. – Ну да, мистика, – не стал отрицать герр Риттер. – Но новый германский вождь, который явится нам из сакрального тумана, будет вынужден прислушиваться к мистикам. Немцы – мистическая нация с мистическим мышлением. В этом мы немного похожи на русских. Однако наша мистика – мистика победителей, наследников нибелунгов, а не благообразных старцев и мучеников, пестующих свои страдания. Мистика властвующих, а не покоряющихся! – И где же сейчас ваш вождь? – мягко поинтересовался Родченко. – Он уже родился? – О да! – торжественно произнес Риттер. – Он не только родился, а уже выковал свой дух на фронтах минувшей войны. Осталось совсем немного, чтобы он обрел силу и власть. Его имя пока неизвестно, но он уже идет. Он близок! – Что же он сделает, когда придет к власти? – снова спросил Родченко. – Сформирует правительство из магов и фокусников? Немец посмотрел на Родченко и улыбнулся. – Грядут огромные перемены, – доверительно сообщил он. – Я это чувствую и предвижу. Впереди всех нас ждет что-то, в сравнении с чем ваша русская революция не более, чем легкое землетрясение. – Значит, это будет мировая революция, – объявил Родченко. – Называйте как хотите, не важно. Главное, что устои современной цивилизации будут потрясены до самого основания. – И много крови прольется? – поинтересовался Родченко. – Саша, что ты его слушаешь, этого шарлатана! – грубо вмешался Маяковский, начиная терять терпение. – Погоди, Володь. Так много крови прольется? – Больше, чем за всю историю человечества, – с тихим восторгом ответил немец. – А почему это вас так тревожит? Неужели кровь – повод остановиться? Разве русская революция пролила мало крови? – Мы хотим построить справедливый мир, где каждый сможет реализовать свои таланты, а вовсе не властвовать над другими нациями, – сказал Родченко. Герр Риттер криво усмехнулся. – Желания не имеют значения. Мы делим общество на нации, вы – на классы. В итоге и того и другого получается освобождение и благо для своих и порабощение и гибель для чужих. Герр Маяковски, разве не русский поэт написал: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем! Мировой пожар в крови!»? – Господи, благослови, – машинально прошептал Маяковский. Немец торжествующе на него посмотрел. – Видите? – сказал он. – И вы требуете санкции у высших сил. И вы призываете их на помощь. И вы – мистики! От высших сил никуда не денешься. Все мы, в конечном итоге, стоим между раем и адом и сознательно делаем свой выбор. Случись что, оправдаться высшими идеалами будет невозможно. А теперь, друзья мои, позвольте с вами распрощаться. У меня сегодня еще одно маленькое выступление в кабаре на Сухаревке. Рад был с вами познакомиться, герр Родченко. А вы, герр Маяковски, не забывайте о моем предупреждении. И не забудьте про карточный долг. Иначе он вас будет мучить до конца ваших дней – я вам это предрекаю как оракул. Герр Риттер засмеялся мягким, журчащим смехом. 4 – Темная личность, – резюмировал Родченко, выходя на улицу и доставая из кармана трубку. – И не говори. – Подожди, Володь, я раскурю. Они остановились под фонарем. Родченко разжег трубку, пахнув в лицо поэту ароматом вишни, а Маяковский закурил папиросу. Вечер был теплый, небо усыпано звездами. Ни снегопада, ни ветерка. Полное спокойствие. «Всю бы зиму так», – подумал Родченко, пряча в карман кисет с табаком. Маяковский, задрав голову, смотрел на звезды. Из угла его рта свисала папироса. Посмотрев на друга сквозь облако дыма, Родченко спросил: – Ты много ему проиграл? – Не важно. – Сколько? – Жизнь, – насмешливо ответил Маяковский. Родченко нахмурился, решив, что поэт шутит и что шутка эта несколько дурного свойства. Маяковский перестал смотреть на звезды и повернулся к другу. – Как Варвара? – Нормально. Скучает по тебе. Прости, что спрашиваю, но что у вас с Лилей? Вы совсем не общаетесь? – Ну почему… – Маяковский пожал могучими плечами. – Я ей записочки пишу. Иногда она на них отвечает. У меня уже полный стол этих огрызков. Скоро молиться на них стану. – И что пишет? – осторожно спросил Родченко. – Пишет, что любит. Просит подождать. И исправиться. – А ты? Маяковский криво ухмыльнулся. – Исправляюсь потихоньку. От прежнего уже ничего не осталось. Кроме вот этой кепки. Родченко улыбнулся, хотя ему было совсем не до смеха. Они немного помолчали. – Может, пойдем ко мне в гости? – предложил Родченко. – Я тебя чем-нибудь угощу. Заодно посмотришь мои новые работы. Мне кажется, там есть несколько интересных вещей. Так как? Поэт мотнул головой. – Нет, Саш. В другой раз. Мне пора идти. – Надумаешь зайти, всегда буду рад, – сказал Родченко. – Угу. Ну, бывай! Маяковский сунул Родченко руку, повернулся и быстро зашагал по заснеженному тротуару. Выйдя из круга света, он нырнул в темень и исчез. «Что же с ним происходит? – думал Родченко. – И что это за темная история с кольцом? Немец сумасшедший, это точно. Но он вроде не опасен. Хотя, если судить по парню… Как там его фамилия? Галыба? Бедный, бедный Галыба. Черт его дернул вскарабкаться на сцену…» |