Онлайн книга «Комедия неудачников»
* * * — А я тебе говорю, мы забыли задвижку. — Все закрыто, и задвижка, и замок, на два оборота. Я уже проверила, Антонио. Лучше попытайся уснуть, а то скоро рассветет. — Как тут уснешь… У тебя есть транксен? Который вообще час?.. Или валиум. Да, это тоже было бы неплохо… А может, у тебя теместа найдется? Одна-две таблетки. Пожалуйста… — У меня ничего такого нет. Могу сделать тебе отвар… — Отвар! Ты что, смеешься? Эти твои ставни… они же совсем гнилые. От них никакого проку. А выпить у тебя что-нибудь есть? Граппа там или… уж не знаю что. — Вино, может быть? — Вино… Я уже слышать не могу об этом б… вине. Я хочу… хочу… как будет «блевать» по-итальянски? Ну, блевать, вы что тут, в Италии, не блюете никогда? Слушай, я уверен, на задвижку не закрыто. Иногда бываешь так уверен, что сделал что-то, так уверен, что забываешь… А который час? * * * — Проснись, Антонио. Пора на мессу. Виноградник… Надо добраться до виноградника… — Бьянка… который час?.. — Почти одиннадцать. Ты заснул всего пару часов назад. Да… припоминаю. Солнце стоит уже высоко. Мои веки никак не открываются. Надо добраться до виноградника… Банкир прав. Без его покровительства я погибну. Он все возьмет в свои руки, а я… я смогу вернуться в Париж… — Машина внизу уже ждет? — Да. Большая. Я заметил в ее голосе некоторое беспокойство, и вдруг мои глаза открылись сами собой. — «Мерседес»? — Нет. «Кадиллак». — О… — А вон еще один. Ищет, где бы встать. Я бросаюсь на Бьянку и трясу ее изо всех сил. Она вскрикивает. — Хочешь, чтобы я загнулся тут, что ли? — Антонио, ты… сходишь с ума! Она вдруг разражается рыданиями и влепляет мне пощечину. Я выглядываю наружу через занавески. Они уже тут как тут. Поджидают меня. «Мерседес» не приехал. — Помоги мне, Бьянка. Она вытирает слезы уголком фартука. С трудом успокаивает свое дыхание и задумывается на мгновение. — Тебе и вправду надо выйти отсюда? — Да… — Во дворе… там есть мопед… моего отца. Он еще в порядке. Я его часто одалживаю, когда просят. — И что дальше? — Я выйду первая, чтобы их на секунду отвлечь, а ты в это время уедешь. Но потом я смогу только молиться за тебя, Антонио… * * * Пять минут спустя мы уже во дворе, рядом с воротами. Драндулет заводится с полоборота. — Что ты собираешься им сказать? Только учти, эти не из телика, а настоящие. Я сажусь на мопед верхом, жду еще немного, потом резко вылетаю на улицу и несусь по ней не оборачиваясь. Какая-то машина едва успевает от меня увернуться. Драндулет промахивает Via Nazionale в три рывка акселератора. Я лечу не оборачиваясь назад, прохожие вопят, солнце слепит глаза. Только не оборачиваться. Дорога сужается, я уже на окраине городка. Съезжаю с асфальта и поворачиваю на мощенный булыжником проселок. Впереди, метрах в ста, какие-то животные, пастух поднимает руки вверх, чтобы предупредить меня. Я притормаживаю на миг и оборачиваюсь. «Кадиллаки» следуют за мной по пятам. Я пытаюсь обогнуть стадо, сворачиваю слишком быстро… …и с воплем налетаю на дерево. Я оглушен, но мне удается встать на ноги, хоть и согнувшись пополам. Боль в лодыжке заставляет взвыть. Пастух несется на меня, крича и размахивая палкой. Я устремляюсь в лес. Сзади раздаются два выстрела. Бегу куда глаза глядят, продираясь сквозь кусты, ветки хлещут по лицу. Из-за боли в ноге у меня вырываются хриплые стоны, которые я пытаюсь приглушить, чтобы те, сзади, не услыхали. Эти сволочи вот-вот меня достанут… Лес огромен. Если я смогу здесь заблудиться, может, те тоже меня потеряют… Понятия не имею, как отсюда пробраться к винограднику… Надо бы хоть на мгновение остановиться, осмотреться в этих джунглях… Нет, невозможно. Некогда. Эти сволочи меня не получат. * * * Я долго бежал. Лодыжка пылала огнем, но боли я не чувствовал. Наконец я рухнул на землю в изнеможении. И вновь стало тихо. Я ждал. Пыхтя, как бык на бойне. Потом я медленно поднял голову и тут, сквозь листву, вдалеке увидел это окно. И мне пришли на память слова: «…Видишь свет, там, за деревьями? Это мой дом. И вот что я хочу тебе сказать… Если тебе надо будет укрыться… ты можешь прийти когда угодно». Это дом Манджини. И еще даже не понимая почему, у меня вырвался вздох облегчения. * * * Слезы выступили у меня на глазах, когда он открыл мне дверь. Какое-то время мы стояли лицом друг к другу, не зная, что сказать. — Синьор Польсинелли? Он впустил меня в большую комнату, почти пустую, с огромным, метра три длиной, столом посредине. Я сажусь, пьяный от усталости, и начинаю растирать себе лодыжку. Манджини принимает непринужденный, почти развязный вид, словно не замечает, что я умираю от страха. — Вот уже десятый раз со времени приезда я приглашаю его к себе, а он, надо же, является как раз сегодня… когда все так и суетятся вокруг его земель. — Слишком даже суетятся. Все они хотят… — Я вовремя заткнулся, чуть не сделав признание. — Скажите, синьор Манджини, могу я передохнуть у вас минутку?.. Меня ищут… одни… в общем, слишком долго объяснять. Он направляется к шкафу, достает свой карабин, заряжает и кладет перед собой на стол. — Никто не сможет вас здесь найти. Разве что синьор сам сказал кому-нибудь, что заглянет к этому старому разбойнику Манджини? — Нет, никто не знает. С его ружьем, в его стенах и вместе с ним самим я сразу же почувствовал себя в безопасности. — Слушайте… вы ведь не такой уж и старый, синьор Манджини? — А сколько синьор даст мне? — Шестьдесят. — Спасибо. В следующем месяце мне исполнится семьдесят три. И опять переходит на это вежливое обращение в третьем лице: — А что синьор скажет о моем доме? Он великолепен. Настоящая трехэтажная вилла посреди леса. Прекрасное убежище для отшельника, который выглядит моложе своих лет. — Я построил его собственными руками в пятьдесят третьем. Совершенно один. Никто из округи не пришел помочь мне. Он сказал это с гордостью, но в его тоне прозвучала давняя обида и еще какое-то гаденькое торжество, которых я от него совсем не ожидал. |