Онлайн книга «Бег впереди паровоза»
Медленно сев на матрасе, я поставила ноги на пол и, покачнувшись, встала, завернувшись в простыню. Казалось, я преодолеваю сопротивление всего тела, до того не хотелось идти куда-то и вообще шевелиться. Но я сумела заставить себя и медленно побрела в сторону кухни. Выйдя из комнаты, я едва не споткнулась о жующего Мандарина. – Я дала ему кусок колбасы, вы не против? – спросила меня моя спасительница. Она сидела на кухне за столом и курила. Перед ней стояла чашка с чаем. Я отрицательно покачала головой. Какое против? Лишь бы этот желтый китайский зверь не напоминал мне о своем существовании! Я со вздохом облегчения опустилась на стул. – Зря вы встали, вам бы полежать, – как-то грустно сказала незнакомка. Неожиданно она болезненно скривилась и отвернулась. Я подумала, как бы мне спросить «кто ты такая и откуда взялась на мое счастье», и вдруг в моей голове словно просветлело. – Точно! – вспомнила я. – Вы работаете в «Материке», вы там были, когда произошло ограбление! А я-то думаю, откуда мне ваше лицо знакомо… – А вы откуда знаете? Хотя предположить, что я там была, нетрудно… Я работаю финансовым директором этого салона. – Я ведь тоже там была, – напомнила я ей, – может быть, помните, я вошла в бухгалтерию как раз после ухода этих мерзавцев… – Так это вы были той девушкой, которая нас всех напугала? – Меня зовут Оля. – Елена Владимировна, Лена. Как вы себя чувствуете? – Пока непонятно, но, кажется, жива. – И то слава богу, – улыбнулась Лена, – а я тут у вас похозяйничала на кухне. Не будете ругаться? – Да что вы, я вам так благодарна за все… – Бросьте вы, давайте чай будем пить. Вы есть хотите? – Вы знаете, наверное, нет… и на воду смотреть не хочется… значит, и чая не буду, – сказала я и потянулась за сигаретой. Руки дрожали, внутри подтрясывало… Лена протянула мне зажигалку, я прикурила и потом с полминуты не могла отдышаться от такого напряжения. – Смеситель в ванной у вас сломался, я думаю, навсегда, – сказала она, – менять придется. Я в туалете перекрыла кран на стояке, через который поступает горячая вода в квартиру… Придется звать сантехника… Лена, помешивая ложечкой чай в чашке, замолчала и, казалось, погрузилась в свои мысли. Я тоже молчала, соображая, как поизящнее выяснить у нее, что же в конце концов произошло и почему ушел Крючков, позволив меня спасти. Неожиданно Лена подняла на меня взгляд и спросила: – Давно это у вас? Я непонимающе уставилась на нее. – Вы о чем, Лена? – Я про вас и Андрея, – уточнила она, – поделом мне, дуре старой… Мне ведь уже тридцать девять лет, – грустно сказала она и отвернулась. Ее плечи мелко затряслись. – Перестаньте, что вы! – слабым голосом сказала я. – Вы выглядите гораздо моложе… – Бросьте, Оля. Все же видно. Все эти юбчонки коротенькие, чуть ли не на половину задницы. Стрижка под мальчика… А по сути – простая, немолодая уже баба, борюсь, борюсь с возрастом, а получается, что обманываю только себя… Вот вы сейчас и не в форме, а гораздо лучше меня смотритесь… Что ж, так и должно быть, и поделом мне, дуре старой… Лена заплакала. Я не понимала, для чего она мне все это рассказывает, но, конечно, помня ее отношение ко мне, не могла стерпеть, что она так сильно переживает. Потянувшись к ней, я погладила ее по руке. – Нет-нет, все нормально, – Лена аккуратно вытерла пальцем под глазами и посмотрела на меня. – Оля, пожалуйста, скажите мне правду, мне нужно знать, – произнесла она тихим голосом, – давно это у вас с Андреем, или вы только недавно познакомились? Посмотрев на меня внимательно, она вздохнула. – О чем я еще говорю. Вы и в «Материк» тогда пришли к нему, верно ведь? Дрожащими пальцами она затушила в пепельнице закончившуюся сигарету и выудила из пачки вторую. Я молчала, так как видела, что она хочет высказаться. Хотя, честно говоря, я дума-ла, что заподозрить меня в романтических делах с Крючковым могла только Маринка. А теперь вот еще и Лена туда же… – Я знала, что это когда-нибудь наступит, – продолжала Лена говорить больше, наверное, для себя, – должно было наступить. Если слишком долго хорошо, то жди возмездия за это. Связалась мамочка с мальчонкой… – Вы были любовниками, – не спрашивая, а с утверждением сказала я. – Да… вы правильно сказали… похоже, что были, и вот сейчас все это кончилось… Я вот только одного не пойму, что у вас с ним случилось? Нельзя же так переживать. Он человек сложный, я понимаю, но… хотя вы молодая, и я знаю, как это бывает… Поругались, конечно, из-за ерунды… вы заперлись в ванной и сказали, наверное, что его видеть не хотите, он подоткнул дверь шваброй, и стал ждать, когда вы сдадитесь… Вы решили его напугать, у вас кран сорвало… В это время на кухню бодро притопал наевшийся Мандарин и, прижимаясь к моей ноге, стал требовать ласки. – Брысь, мерзавец! – я оттолкнула его, и он, сев на пол рядом с моим стулом, тявкнул один раз и, свернувшись калачиком, тут же уснул. – После этого ограбления он стал каким-то странным, да оно и понятно. Он – директор, все шишки на него, – продолжала Лена. – Вы решили проследить за ним, – поняла я. – Да, – тут Лена не выдержала и заплакала тихо и безутешно. – Я видела все, что было вчера… и то, что он ждал вас… тебя… и то, что потом не вышел… Боже мой! Как я ждала, что он выйдет! Говорила себе: ну вот еще пять минут, ну десять… Я заплатила продавцу в ларьке на остановке и провела всю ночь на табуретке, в окно смотрела, как дура какая-то… Ну а утром сегодня не выдержала… Мне соседка ваша сказала номер квартиры, я подошла и стала звонить, звонить… Я сидела, слушала, и мне было жалко Лену. А с другой стороны, радоваться на-до: женщина имеет в жизни любовь, но чем сильнее это чувство, тем горше бывает разочарование… Примерно через полчаса Лена ушла, и я осталась одна, если не считать, конечно, Мандарина. Мандарин проснулся и упорно начал крутиться вокруг меня и удивительно настойчиво повизгивать, словно где-то у него внутри был спрятан маленький магнитофончик. Пришлось встать, заглянуть в холодильник. Пока я тянулась за остатками вчерашней Маринкиной колбасы, чтобы отдать ее обнаглевшему псу, он сам, сопя и покряхтывая, полез на нижнюю полку холодильника с видимым желанием провести там личную ревизию. Пришлось его шлепнуть, а чтобы долго не визжал, следом бросить и колбасу. Мандарин успокоился удивительно быстро и даже завилял хвостиком. А мне вот так никогда не научиться – ни успокаиваться, ни вилять… После третьей сигареты мысли наконец у меня выстроились в более-менее четкую конструкцию, и я потянулась к трубке телефона. |