Онлайн книга «Влюбленные»
Но признаваться в подобных вещах, во всяком случае — вслух, адвокату не позволяло самолюбие, поэтому он просто сказал: — Ну хорошо. Чем еще вы можете доказать, что ваша идея действительно заслуживает того, чтобы пойти вам навстречу? — Если не случится чуда, — например, присяжные не вынесут единогласного решения или судья обнаружит, что при аресте мистера Стронга были нарушены какие-то формальные требования, — тогда ваш подзащитный будет приговорен. — Допустим, он будет приговорен, в чем лично я сомневаюсь. — Глизон заносчиво вздернул подбородок. — В этом случае я немедленно подам апелляцию. — Но если ваша апелляция случайно совпадет с опубликованным в общенациональном и весьма влиятельном журнале материалом в пользу Уилларда Стронга… — И вы сделаете это? Напишете такую статью? — Я могу это сделать. И сделаю. — Но почему? — Потому что я готов поклясться своей профессиональной репутацией, что он невиновен. — Опять вы меня обманываете! — Нет. Этот твердый ответ, похоже, произвел на адвоката определенное впечатление, но он все еще колебался. — Я читал о вас в Интернете. Похоже, вы написали немало статей, в которых поливали людей грязью… — Только тех, кто этого заслуживал. — Откуда мне знать, что вы не намерены поступить подобным образом с моим клиентом?.. Доусон промолчал. — …И что вы не лжете, когда заявляете, будто уверены в его невиновности? — Вы не можете этого знать, вы можете мне только поверить, — сказал журналист и добавил после небольшой паузы: — Я знаю, вам непросто это сделать. Но ваша вера окупится, вот увидите. Майк Глизон некоторое время переваривал услышанное, нервно кусая щеку. Наконец он сдался: — Ну… хорошо. Дайте мне подумать. — Нет. Вы должны ответить сейчас. Другого шанса у вас не будет. — Но я должен… — Нет времени. Да или нет? — Вы спешите, потому что хотите успеть к сроку? Ну, со статьей?.. — Адвокат еще пытался иронизировать, но Доусон ответил совершенно серьезно: — Вы и не подозреваете, насколько вы правы. Да, мне нужно успеть… Доусон ясно видел, как самолюбие и подозрительность борются в душе адвоката со здравым смыслом и осознанием полной безвыходности сложившегося положения — борются и побеждают. — Прошу прощения, мистер Скотт, — сказал адвокат, качая головой. — Ничего не выйдет. Во всяком случае, до тех пор, пока я не обдумаю как следует и ваше предложение и… и возможные последствия. Как минимум мне нужно посоветоваться с клиентом, взвесить все варианты. Доусон с трудом удержался, чтобы не схватить адвоката за лацканы дорогого пиджака и не встряхнуть как следует. Вместо этого он подался вперед и заговорил быстро и горячо: — Варианты? Какие варианты?! У вас их только два. Первый, и наиболее вероятный, заключается в том, что присяжные приговорят Уилларда Стронга к смертной казни, — а они, поверьте, сделают это если не с удовольствием, то с полным сознанием выполненного долга. Тогда смертельный укол получит невинный человек, а на вашей профессиональной репутации останется такое пятно, от которого вам ввек не избавиться. — Он наклонился еще ближе к лицу Глизона, которое заблестело от испарины. — Но есть и второй вариант… Вы должны положиться на меня — на человека, который готов выступить в защиту Стронга, и не голословно, а весьма и весьма аргументированно. В этом случае Стронг моментально выйдет на свободу, а вы станете героем, будете выступать по телевидению и к тому же заработаете себе такую репутацию, что каждый убийца в южных штатах будет умолять вас защищать его в суде. Ну как?.. Доусон был уверен, что нарисованная им перспектива Глизону весьма по душе, но адвокат все еще сомневался, подозревая подвох. — Все это хорошо, но… — промямлил он. — Что вас смущает? — Я боюсь, что все получится не совсем так, как вы говорите. — Если вы не позволите мне встретиться с вашим подзащитным, все закончится настоящей катастрофой. И для него, и для вас лично. — Поймите, я действую в первую очередь в интересах своего клиента. И ради него я должен быть осторожен. — Я уже сказал: для осторожности и долгих раздумий нет времени. Решайте. — Но… — Да или нет, Глизон?! — Послушайте… — Я жду. — Мистер Скотт!.. — Я — ваша последняя надежда. И вашего клиента, если на то пошло. — Уиллард может не согласиться… — Тогда ему останется только молиться, но я что-то сомневаюсь, что бог захочет ему помочь. Зато я хочу и могу. — Мне не… — Устройте мне встречу с Уиллардом, черт вас возьми! Этот повелительный окрик заставил Глизона отшатнуться, но он подействовал. Адвокат нервно моргнул и опустил сложенные на груди руки. — Вы будете говорить с помощью видеофона. — Согласен. — И я все время буду рядом. — Как хотите. — Я запишу ваш разговор на магнитофон и сделаю расшифровку. — Прекрасно! — И если впоследствии вы попытаетесь оклеветать моего клиента, я подам в суд на вас и на ваш журнал. — Договорились. — Доусон поднялся. — А теперь действуйте. Я и так потерял с вами чертову уйму времени. Организовать свидание с заключенным без предварительной договоренности было нелегко. На это потребовалось время, которое показалось Доусону вечностью. Расхаживая по комнате ожидания, он кусал ногти и нетерпеливо поглядывал на Глизона, который нервничал и потел, пытаясь добиться скорейшего выполнения всех предписанных правилами формальностей от тюремного персонала, который никуда не спешил и вообще не понимал, почему свидание со Стронгом должно состояться именно сегодня, а не завтра и не через неделю. В конце концов журналиста в сопровождении адвоката все же провели в оборудованную видеосвязью комнату для свиданий. Прошло еще минут пять, и в такую же комнату, но расположенную совершенно в другой части тюрьмы, ввели Уилларда Стронга, закованного в наручники и ножные кандалы. С мрачным и даже враждебным видом он плюхнулся на стул перед монитором, с помощью которого особо опасные заключенные обычно общались с адвокатами и родственниками. На Глизона Стронг взглянул с нескрываемым презрением, потом его взгляд переместился на Доусона. — А ты кто такой? — проговорил он в микрофон. Доусон лениво улыбнулся. — Веди себя хорошо, Уиллард. Возможно, я здесь, чтобы спасти твою жалкую жизнь. |