Онлайн книга «Итальянское каприччио, или Странности любви»
Отец заглянул в комнату, спросил: — Ты собираешься сидеть всю ночь? — Ох, папа, при всем желании я не смогу, — сказала, потягиваясь, Аня. — Эта тягомотина усыпляет лучше любого снотворного. — Что так? — улыбнулся отец. — Нужно ненавидеть искусство педагогики, чтобы написать такое! Хотела бы я посидеть на уроке такого учителя, который руководствуется подобной методикой. — Не теряй оптимизма, такое удовольствие тебе еще предстоит. — Ты шутишь. Но так можно возненавидеть и педагога и любой предмет. — К сожалению, именно это и происходит сейчас в школах. Ребята не только в массе своей стали учиться хуже, но и перестали читать. Я это по нашей библиотеке знаю. А история даже собственной страны так и остается для них на всю жизнь тайной за семью печатями, — сокрушенно подытожил отец. — Ладно, папа, ложись спать, а я попробую посидеть еще часик над дурацкой методикой. Последний предмет в эту сессию — пробьемся! Аня поцеловала отца. Позвонили у входной двери — два длинных звонка и один короткий. Так звонили только свои. — Сиди, я открою. — Отец встал и пошел отпирать. Пока Аня нащупывала ногами домашние тапочки, отец успел открыть дверь. Послышался его голос и голос Лены, непривычно глуховатый. — Заходи! — крикнула Аня и нагнулась, чтобы найти чертовы тапочки. Вошла Лена, как-то странно привалилась к дверному косяку и беззвучно заплакала, словно всех ее душевных сил хватило только на то, чтобы поздороваться с Андреем Ивановичем. Аня бросилась к ней, обняла, крепко-крепко прижала к себе, зашептала: — Лена, Леночка, милая, что с тобой? От такой ли ласки и участия близкого человека или потому, что уже стало невмоготу и дальше сдерживать себя, Лена разрыдалась, вздрагивая всем телом и глухо подвывая. Такой ее Аня не видела никогда. Она повела подругу к тахте, усадила, сняла с нее туфли, забросила ноги на тахту, подоткнула за спину подушку. — Что случилось? Скажи мне, пожалуйста. — Ви-и-итька… — только и могла выдавить между рыданиями Лена. — Ну пожалуйста, Леночка, родная моя — что с твоим Витей? Ты можешь взять себя в руки? Аня присела на корточки перед Леной. Лена вдруг замолчала и пустыми глазами уставилась на Аню. Чужим, хриплым голосом сказала: — С Витей все в порядке… только он теперь уже не мой, — и снова затряслась от подавляемых рыданий. — Ты поплачь в голос, поплачь, — по-бабьи советовала Аня, чувствуя, что и у самой льются из глаз слезы. Лена затрясла головой и показала на стенку, отделяющую их от комнаты родителей. — Ничего, они поймут. Выревись… Но Лена яростно замотала головой, обняла Аню, прижалась к ней и так сидела долго-долго. Аня боялась пошевелиться. Наконец Лена отодвинулась и хрипло произнесла: — Все! И было это сказано так, что теперь заревела Аня. Потому что вспомнился ей Николай и весь тогдашний ужас и еще почему-то глаза Андрея на вокзале в Белгороде… Успокоившись, она поднялась, принесла каких-то капель и стала отпаивать Лену. Достала чистый носовой платок, вытерла ей слезы, потом взяла второй, отсморкалась сама. Ей хотелось расспросить, понять, что же на самом деле произошло, но сейчас тормошить Лену — значило снова вывести ее из шаткого равновесия. — Пойдем умоемся, — предложила она. Когда они вернулись из ванной, Лена сама заговорила. — Я ведь с самого начала это чувствовала, — призналась она. — Что? — Что он бросит меня. — Почему? — искренне удивилась Аня. Ей всегда казалось, что Лена и Витя — идеальная пара, хотя на первых порах он ей не очень понравился. И ведь пять лет! — Потому что его родители четыре раза приезжали в отпуск и все четыре раза он находил причину не знакомить нас, — ровным голосом ответила Лена. — И ты все четыре раза промолчала? — Я же любила его, Аня… Аня поняла, что сказала глупость и проявила бестактность — столько горечи прозвучало в этих банальных словах «Я любила». А почему любила? Значит, уже не любит? Вчера любила, а сегодня не любит. Лена взглянула на подругу и вымученно улыбнулась: — Можно подумать, что сейчас не люблю. Как было бы просто: полюбила, разлюбила… «Любопытно. Мы думаем об одном и том же», — мелькнуло в голове, но вслух Аня ничего не сказала. — …папочка и мамочка вернулись, чтобы присутствовать при распределении, нажать на нужные пружины и все такое, — говорила Лена. — Мамочка все ему объяснила, кто я и кто он. Он карьерный дипломат в перспективе, а я смазливая переводчица, без роду без племени, каких в МИДе пруд пруди. — Ты с ними познакомилась? — Нет, что ты. Словом, они ему уже и невесту подыскали, представляешь! Она чья-то там племянница нового и очень влиятельного деятеля. Можно сказать, его поставили перед выбором — либо она и такая должность за бугром, до которой при нормальных условиях ему десять лет корячиться, либо жить со мной в моей комнатушке и корпеть в аппарате клерком. — Разве у нас с тобой плохие комнаты? — У нас хорошие — для нас. У них — другие критерии и другие запросы. Витька — карьерист… Вот уж чего не могла предположить, — сокрушенно проговорила Лена. — Самое смешное, подружка, что я чего-то подобного ожидала. Только старалась не думать. Гнала от себя. Я его даже ругать не могу… — Откуда ты все узнала о родителях, о невесте? — Он мне сам рассказал. — Чудовищно! Они долго молчали. — Как же ты могла — знать и любить? — не выдержала Аня и сама испугалась жестокости своего вопроса. — Могла… Что мне еще оставалось? — с обреченностью ответила Лена. — А если он завтра позвонит? — Зачем? — Ну-у, передумает или просто захочет встретиться, как обычно, — он же еще не женат. — Такой роскоши — вытирать об меня ноги — он не дождется. Ничего, если я покурю здесь немножко? — Кури, конечно. Лена закурила, и они опять долго молчали. — Знаешь, — сказала Лена, погасив сигарету, — я сначала подумала, что вот возьму и соблазню кого-нибудь из его самых высоких начальников и стану женой его шефа. — А что, ты можешь. — Да уж… что нам стоит дом построить. К сожалению, так бывает только в сказках, да и не нужен мне никто, кроме Витьки. — И она снова заплакала, но уже спокойно, без рыданий. Слезы крупными каплями выкатывались из ее глаз и, медленно стекая по щекам, падали на платье. — У тебя от сырости плесень может вырасти, — вспомнила Аня детский стишок. |