Книга Медовая ловушка, страница 3 – Леонид Млечин

— Здоров парень! — восхищенно зашептал Игорь Федоровский, мускулистый белокурый полковник из управления нелегальной разведки. — Наш человек!

— Он и есть почти что наш, — так же шепотом откликнулся подполковник Маслов, который работал в подразделении, отвечавшем за сотрудничество с братскими разведками.

До этого Маслов сам служил в ГДР. В Берлине он обзавелся пивным брюшком, которое теперь старательно обхаживал березовым веником в наивной надежде похудеть.

— Штайнбах сидел у нас после войны в лагере, — вполголоса добавил Маслов.

— Нацист бывший? — насторожился бдительный Федоровский.

— Нет, пацан из гитлерюгенда. В апреле 1945-го наши его с фаустпатроном в руках прихватили. Он на допросе какую-то чушь нес, вот его и загнали в Сибирь, — меланхолично ответил Маслов.

— Не обиделся? Зла не затаил? — продолжал расспрашивать Федоровский, с интересом разглядывая немецкого подполковника.

— Наоборот, это наши лучшие кадры. В Берлине таких сколько хочешь. — Маслов усмехнулся. — Еще и благодарны нам за избавление от фашистской заразы. Они все через школы антифашистского актива прошли, там им объяснили, что к чему.

Подполковник Маслов соскользнул с полки и распахнул дверь.

— Все, я иду туда, где трудно, а то, понимаешь, водка выдыхается.

Последних выбравшихся из бани встретили приветственными криками и штрафными бокалами. Пиво было свежее, бочковое, а не бутылочное. Водку вытащили из холодильника. На стол вывалили воблу. Штайнбах, закутанный в простыню, ухватил самую здоровую за хвост и стал бить о край стола.

Федоровский, пригладив жидкие волосы, решительно поднялся. Граненый стакан водки казался крохотным в его огромном кулаке:

— Предлагаю выпить за нерушимое единство народов Советского Союза и Германской Демократической Республики!

— До дна! — подхватили по-русски немцы.

Первые уроки пития по-русски они получили, когда учились в Высшей школе КГБ в Москве.

Дисциплина в Высшей школе КГБ была суровой даже для иностранцев, но в выходной день выпить не возбранялось. Напротив, преподаватели желали знать, кто сколько в состоянии выпить и при этом не потерять контроль над собой. У разведчика должны хорошо работать голова, язык и печень, говорили преподаватели.

— Добрая закуска, — с полным ртом пробормотал Маслов. — Совсем как в Берлине.

Он очищал свою тарелку с завидной скоростью.

— Да, со снабжением у немцев неплохо, — согласился кто-то из москвичей.

— Как сейчас с едой в Москве? — сочувственно спросил кто-то из немцев.

— Отлично, все есть, временные трудности позади, — уверенно ответил Маслов и строго оглядел окружающих. — Партия заботится о народе. Товарищ Брежнев здорово двинул дело вперед. Он энергичный и знающий руководитель ленинского типа.

— Предлагаю тост за товарища Брежнева, вождя советских коммунистов и настоящего друга нашей страны! — вскочил немецкий майор.

Он лихо осушил стакан и рухнул на стул. Глаза его остекленели. Несколько мгновений он сидел, не шевелясь, потом вернулся к жизни и полез за закуской, неуверенно тыкая вилкой в тарелку с ветчиной.

Потом пили за политбюро, за КГБ СССР, за МГБ ГДР, за чекистское братство. Последние тосты смогли поддержать уже не все. Двоих молодых немцев нежно переложили в мягкие кресла, пылившиеся в углу, и они заснули.

Наравне с русскими пили Штайнбах и смуглый, чернявый капитан Хоффман. Штайнбах расспрашивал москвичей о театральных премьерах и вспоминал самодеятельный театр в лагере для военнопленных. Хоффман, поминутно вытирая пот со лба, вдруг заявил, что будет играть на гитаре. Это случалось с ним только в большом подпитии.

Маслов изъявил желание достать гитару.

— Целлер! — окликнул он лейтенанта, который кружку за кружкой глотал пиво, а водку не пил. — Ты почему опять не выпил за здоровье немецких товарищей? Ты же сам немец, должен радоваться, что своих видишь.

— Я выпил, — отозвался стриженный ежиком Целлер.

Он знал, что сейчас услышит, и его пухлое лицо заранее обиженно скривилось.

— Что ты выпил? Пиво ты сосешь, а настоящие чекисты пьют водку! — оборвал его Маслов. — Какой же ты, к черту, чекист? Переведем тебя в хозяйственное управление или вообще выгоним. На хрен мы тебя вообще сюда взяли, а?

— Оставь ты его. Не скандаль при гостях, — нехотя вступился за него Федоровский.

Набравшийся Маслов пропустил его слова мимо ушей.

— Найди мне гитару, — приказал он.

Целлер встал.

— Здесь нет гитары, товарищ подполковник.

— Не возражать! — отрезал Маслов. — Выполняй приказ. Какой же из тебя, твою мать, чекист, если ты не можешь найти даже гитару? Шпиона ты у себя в собственной заднице не найдешь.

Все радостно захохотали.

Когда растерянный Целлер вышел, подполковник Штайнбах удивленно спросил Федоровского:

— Зачем вы у себя таких охламонов держите?

— Его папа — старый барабанщик, в смысле старый член партии, — заплетающимся голосом пояснил Маслов. — После войны на Украине гонялся за бандеровцами по схронам вместе с нашим первым зампредом.

Маслов потащил ко рту стакан, но рука мелко дрожала, и половина пролилась на тарелку с жареным мясом.

— Чего вы у себя в управлении цацкаетесь с этим старьем? — разозлился пьяный Маслов. — Впрочем, у немцев ещё хуже. Куда ни придешь, сидят какие-то старперы. Они только и занимаются, что пионерам рассказывают, как в концлагерях сидели. А ещё надо проверить, почему они выжили в концлагере. Может, с гестапо сотрудничали?

Маслов цепкой рукой ухватил Штайнбаха за рукав белой рубашки:

— Вам надо от этого старья избавляться. А то у вас кого ни возьми — или в лагере сидел, или еврей. Это никуда не годится, вот что я вам скажу.

Внезапно встрепенулся Федоровский, который сунул в рот сигарету не той стороной и тщетно пытался её прикурить, держа спичку у фильтра.

— А я слышал, что ваш начальник разведки Маркус Вольф — полуеврей. Правда, что ли?

Подполковник Штайнбах отцепил руку Маслова от своей рубашки и повернулся к Игорю Федоровскому:

— Лично меня нацисты навсегда отучили задавать вопрос: кто еврей, а кто полуеврей.

Слова Штайнбаха повисли в воздухе.

Мгновенно протрезвевший Маслов первым нарушил неловкое молчание:

— Может, нам, ребята, на воздух выйти? Погуляем? Завтра опять засядем оборудование монтировать, так ничего и не увидите. А во вторник вам уже назад в Берлин.

Тюрьма, где держали осужденных членов террористической организации «Революционные ячейки», казалась со стороны бетонным чудовищем, начиненным собственной сетью телекамер, и, по словам начальника тюрьмы, гарантировала полную изоляцию заключенных.