Онлайн книга «Верный садовник»
— Почему? — Потому что в них содержались очень серьезные обвинения. — Против кого? — Извините, ответить не могу. — Компании, конкретного человека? — Извините. — Сколько она передала вам страниц? — Пятнадцать, возможно, двадцать. С приложением. — Фотографии, иллюстрации? — Извините. — Магнитофонные записи? Дискеты… отпечатанные признания, заявления? — Извините. — Какому заместителю министра вы отправили документы? — Сэру Бернарду Пеллегрину. — Вы оставили себе копию? — Наша политика — держать в посольстве минимум важных документов. — Осталась у вас копия или нет? — Нет. — Текст был отпечатан? — Кем? — Отпечатан или написан от руки? — Отпечатан. — На чем? — Я не специалист по отпечатанным текстам. — Его отпечатали на пишущей машинке или на принтере? С компьютера. Вы помните, какой шрифт? Какая гарнитура? Вудроу раздраженно повел плечами. — Может, курсив? — не унимался Роб. — Нет. — Или стилизация под почерк? — Обычный латинский шрифт. — Компьютерный? — Да. — Хоть это вы помните. Приложение было отпечатано? — Вероятно. — Тем же шрифтом? — Вероятно. — Значит, пятнадцать или двадцать страниц, напечатанные обычным латинским шрифтом. Благодарю вас. Лондон отреагировал? — Естественно. — Ответ вам дал Пеллегрин? — Пеллегрин или один из его помощников. — И что вам ответили? — Ничего не предпринимать. — Без объяснения причин? — вопросы сыпались, словно удары. — Так называемые доказательства, приведенные в документе, были признаны тенденциозными. Тщательное расследование не привело бы ни к каким результатам и лишь ухудшило бы наши отношения с правительством Кении. — Вы познакомили Тессу с ответом: ничего не предпринимать? — В общих словах. — И что вы ей сказали? — спросила Лесли. — Я сказал то, что считал наиболее приемлемым, учитывая ее состояние: смерть ребенка, значимость, которую она придавала документам. Лесли выключила диктофон, начала собирать блокноты. — То есть сочли, что ложь наиболее приемлема для нее, сэр? По вашему разумению? — Лондон взял расследование на себя. Принял определенные меры. На какое-то мгновение Вудроу поверил, что допрос закончен. Но Роб придерживался иного мнения. — Еще один момент, мистер Вудроу, если вы не возражаете. «Белл, Баркер и Бенджамин». Более известные как «Три Биз». [25] На лице Вудроу не дрогнул ни единый мускул. — Реклама по всему городу. «„Три Биз“ работают на Африку». «Жужжат для меня, сладенький! Я люблю „Три Биз“». Штаб-квартира на этой же улице. Большое новое стеклянное здание. Выглядит как Далек. [26] — При чем тут они? — Прошлым вечером мы нарисовали профиль компании, не так ли, Лес? Очень любопытная контора, вы, должно быть, об этом и не знаете. Везде у них есть своя доля. Отели, туристические агентства, газеты, страховые компании, банки, месторождения золота, угля, меди, импорт легковых автомобилей, судов, грузовиков… я могу продолжать до бесконечности. Плюс лекарства. «„Три Биз“ жужжат для вашего здоровья». Этот рекламный щит мы увидели, когда ехали сюда, не так ли, Лес? — Совсем рядом с посольством, — подтвердила Лес. — И они на короткой ноге с ближайшим окружением Мои, насколько нам известно. Частные самолеты, длинноногие девицы в любом количестве. — Полагаю, за этим последует какой-то вывод. — Да нет. Мне просто хотелось видеть выражение вашего лица, когда я о них упомянул. Вы доставили мне такое удовольствие. Благодарим вас за ваше долготерпение. Лесли все собирала свою сумку. Если судить по ее реакции, она пропускала мужской разговор мимо ушей. — Таких, как вы, следует останавливать, — вдруг сказала она, покачав головой. — Вы думаете, что решаете мировые проблемы, но в действительности сами являетесь проблемой для мира. — Она говорит, что вы гребаный лжец, — пояснил Роб. На этот раз Вудроу не стал провожать их до двери. Остался на своем посту за столом, вслушиваясь в удаляющиеся шаги своих гостей, потом позвонил дежурному и попросил, самым небрежным тоном, сообщить ему, когда эти господа покинут посольство. Узнав, что покинули, незамедлительно направился в кабинет Коулриджа. Он знал, что в данный момент посла на месте нет, потому что с самого утра Коулридж поехал на встречу с министром иностранных дел Кении. Милдрен, расслабившись, с кем-то болтал по внутреннему телефону. — Это срочно, — бросил Вудроу, показывая Милдрену, что он, в отличие от секретаря, не тратит рабочее время на пустопорожние разговоры. Сев за стол Коулриджа, Вудроу наблюдал, как Милдрен достает из личного сейфа посла белую ромбовидную пластину-ключ и недовольно вставляет ее в телефонный аппарат спецсвязи. — С кем хотите поговорить? — с наглостью, свойственной секретарям, спросил Милдрен. — Вон отсюда! — ответствовал Вудроу. И, как только за ним закрылась дверь, набрал прямой номер сэра Бернарда Пеллегрина. * * * Они сидели на веранде, двое коллег-дипломатов, после плотного обеда наслаждающихся перед сном капелькой коньяка. Глория осталась в гостиной. — То, что я сейчас скажу, ужасно, Джастин, — начал Вудроу, — но я вынужден это сказать. Велика вероятность того, что ее изнасиловали. Мне очень, очень жаль. И ее, и тебя. И Вудроу действительно сожалел, не мог не сожалеть. По-другому и быть не могло. — Конечно, официальных результатов вскрытия еще нет, информация предварительная, — продолжал он, избегая взгляда Джастина. — Но сомнений у них практически нет, — он решил чуть подсластить пилюлю. — Полиция полагает, что теперь у них хотя бы есть мотив. Им это поможет в раскрытии преступления, пусть пока у них нет даже подозреваемых. |