Книга Безумный спецназ, страница 30 – Джон Ронсон

После этого он поставил мне компакт-диски с арабской музыкой («Наши аналитики и специалисты знают, что именно у них популярно и может быть уместно в контексте культуры, поэтому мы приобретаем такую музыку, чтобы обращаться к населению»), а затем и коллекцию записей Аврил Лавин и Норы Джонс.

— А каким образом Аврил Лавин может использоваться на территории враждебного государства? — поинтересовался я.

Несколько секунд молчания.

— В ряде регионов мира западная музыка популярна, — наконец сказал он. — Мы стараемся идти в ногу со временем.

— А кто составляет этот репертуар? — далее спросил я.

— Наши аналитики, в сотрудничестве с нашими специалистами.

— И для каких стран?

— Я не могу обсуждать эту тему, — ответил он.

Моя экскурсия у военных психологов была умело срежиссированной постановкой. Такой же тур мог быть предложен конгрессмену или заезжему высокопоставленному чиновнику. Здешние офицеры отлично знают, что написать в буклете, как подготовить сувенирный компакт-диск, какой кнопочкой включается динамик, какую сделать фотографию на память и что именно показывать экскурсантам.

Вот они и показали мне свои радио- и телестудии, видеоархив, чьи полки забиты дисками и кассетами с ярлыками типа «База Гуантанамо» и так далее. Я заметил на стене плакат, напомнивший мне об официальных функциях военно-психологического подразделения: «Капитуляционные формулировки. Контроль толпы. Тактическая маскировка. Беспокоящие действия. Нетрадиционные средства. Меры безопасности на иностранной территории».

Мне показали станки для печатания листовок, а также доставочные канистры. При сбрасывании с самолетов они раскрываются в воздухе, рассеивая десятки тысяч страниц по вражеской территории.

Американцы всегда опережали иракцев по части умелой пропаганды. Например, в самом начале войны в Персидском заливе иракские военные психологи еще пытались сбрасывать на американских солдат свои листовки в надежде нанести сокрушительный удар по моральному духу интервентов. Так в этих листовках было написано вот что: «Ваши жены сейчас занимаются сексом с Бартом Симпсоном и Бертом Рейнольдсом».

Затем меня провели в конференц-зал, где познакомили со специалистами и аналитиками. Некоторые были в униформе. Другие выглядели просто как дружелюбные умники в очках и деловых костюмах.

Специалисты показали мне кое-какие листовки, которые пару месяцев назад разбрасывались с вертолетов на головы иракским солдатам. На одной я прочел: «Никто не выигрывает от оружия массового поражения. По любому подразделению, решившему использовать оружие массового поражения, коалиционные войска немедленно нанесут решительный ответный удар».

— Этот информационный продукт, — объяснил один из специалистов, — проводит ясную и недвусмысленную связь между их неудовлетворенной потребностью и нашим желательным поведением.

— То есть… как это? — не понял я.

— Их неудовлетворенная потребность, — сказал он, — это нежелание попасть под наш решительный ответный удар. А наше желательное поведение — это нежелание попасть под их оружие массового поражения.

Я глубокомысленно кивнул.

— Наиболее эффективные информационные продукты, — продолжал он, — связывают неудовлетворенную потребность с их стороны с желательным поведением с нашей стороны.

Молчание.

— Отметим, что ОМП не применялось против американских войск, — добавил специалист. — Отсюда можно сделать вывод, что данная листовка была эффективной.

— Вы всерьез считаете, что… — начал было я. — Впрочем, не важно.

Я взял в руку следующую листовку. Она гласила: «Ваш народ не кормят. Ваши дети голодны. В то время как вы живете в нищете, генералы Саддама настолько растолстели, что он вынужден штрафовать их за несоответствие боевой форме».

Просматривая листовки, я также обменялся парой слов с аналитиком по имени Дейв. Он был в гражданском. Дружелюбный мужчина средних лет. То, что он говорил мне, на тот момент не казалось очень уж важным, поэтому я просто кивал и улыбался. Затем меня спровадили из конференц-зала, и я очутился в дубовом кабинете, где высокий симпатичный офицер в полевой униформе потряс мне руку и сказал: «Приветствую. Меня зовут полковник Джек Эн…»

Тут он залился румянцем.

— «Эн»! — рассмеялся он. — Мое среднее имя! Джек Эн Самм. Я командующий 4-й группой ПСИОП ВДВ, Форт-Брэгг, Северная Каролина.

— А это правда, что вы командуете всеми военно-психологическими операциями? — спросил я.

Он по-прежнему горячо тряс мою руку.

— Я отвечаю за работу единственной на данный момент боевой ПСИОП-группы армии США, — ответил он. — Наша задача состоит в том, чтобы убедить противника принять американские политические взгляды и тем самым сделать поле сражения менее опасным местом за счет применения мультимедийной технологии.

— Полковник Самм, — сказал я, — вы не могли бы прокомментировать прослушивание «Барни» и «Улицы Сезам» внутри карго-контейнеров в Аль-Кайме?

Полковник Самм и глазом не моргнул.

— Я работал при Объединенном комитете начальников штабов и лишь 17 июля был назначен на должность командира 4-й группы ПСИОП, в связи с чем у меня не было возможности направиться в Ирак и лично выяснить, на каком уровне мы там действуем. — Он сделал очень короткую паузу, чтобы перевести дыхание, после чего продолжил: — В частности, мы выполняем кадровые и технические запросы. Когда возникает необходимость — кризисная необходимость, — нам поручают направить своих ПСИОПеров для оказания соответствующей поддержки. Если же военно-психологическая обстановка диктует развертывание тех или иных технических средств…

Слова полковника Самма, выстреливаемые с пулеметной скоростью, водили хоровод вокруг моей головы. Я улыбался и тупо кивал.

— …мы всегда оказываем поддержку командиру соответствующего подразделения. Старший командный состав, оперативно-тактический состав, командующие военными округами и так далее никогда не являются ПСИОП-офицерами. Мы всегда функционируем в качестве вспомогательных сил. Таким образом, всякий раз, когда мы усиливаем ПСИОП-подразделением ту или иную часть, у ее командира появляется возможность развернуть при необходимости широковещательную акустическую систему…

Я продолжал кивать. Создавалось впечатление, будто полковник Самм что-то хочет мне сказать, но лишь таким образом, чтобы я ничего не понял. «Возможно, — рассеянно подумал я, поглядывая за окно его кабинета в тщетной надежде увидеть каких-нибудь раненых коз, — он сейчас применяет ко мне что-то из своего ПСИОП-арсенала».

— …а если речь идет о боевых частях, то я бы хотел видеть развертывание ПСИОП-средств непосредственно для оказания поддержки выполняемой задаче в противоположность какому-либо иному применению, о котором вы упоминали в начале нашего разговора.

Затем полковник Сумм кашлянул, вновь потряс мне руку, поблагодарил за проявленный интерес и в сей же миг спровадил меня из своего кабинета.