Онлайн книга «Пленники Зоны. Смерти вопреки»
– Гы-ы-ы! – Пару ходок имеет, крепкий, надежный, – продолжил Бродяга, попыхивая папироской и переминаясь на корточках, – и умный до чертиков. Стихи сочиняет про нашу Зону. – Да ладно-о? Ну-ка, сбацай че-нить, поэт Блок Александр, – сказал Холод, делая подобострастное лицо, но его ехидность через секунду растаяла. – Я Семен. И, к сожалению, не Блок, а… Гражданцев. В кулаки и воротники прыснули от смеха уже все, кто слышал диалог разведчика и сталкера. Звук в зажатом высокими стенами коридоре разлетался далеко. Но следующая фраза парня вмиг смахнула улыбку с лица Дена: – Все далекие от ума и литературы мужланы ведут себя так и в девяти из десяти случаев задают подобный вопрос и высказывают такую просьбу. Теперь заржали все кроме Холода. Он нахмурил лоб под краем шлема и нехорошо выпятил нижнюю губу: – Это залет, студент! Ты щас понял ваще, что брякнул? – Я всегда думаю, что сказать и… – …Ты щас домой, к мамке под титьку пойдешь, орелик! – грозно промолвил Холод, делая набыченный вид. – Ты не офигел ли тут, рифмоплет хренов? Сталкер скукожился и притих, опустив глаза. Его товарищи закашляли, Бродяга тяжело выдохнул и снова надул щеки. Орк попытался было хохотнуть еще, но недобрый взгляд старшего пресек его позыв, отчего боец застыл с глупым выражением лица. И только Фифа, видимо, занимающая особый статус в группе и в отношениях с командиром, позволила заикнуться и тем самым разрядить обстановку: – Ден, тс-с-с, дыши ровно. Успокойся. Чего так нервничать? Ты же не среди пьяных дебоширов Бара. Глянь, на тебя люди пялятся. Твои друзья и товарищи… – …Слушай, Анжел, кончай… – …Это ты сюда послушай, капитан! Уймись уже. Че ты пристал к этому мальчику? Что он тебе сделал? Не так посмотрел? Не побрился? Пукнул? – перебила строго девушка. – Анжел? – Что за фигня? У всех нервы на пределе. Думаешь, я не боюсь? Все тут на стреме, на изжоге. Фули дергать друг друга в таком ситуэйшене? Тебе ли не знать, спецназу, что дедовщина и дергания в своем коллективе ни к чему хорошему не приведут! Что это зло, да еще в боевой обстановке. – Да какая в жопу дедовщина?! Я так, приколоться хотел. Какой из него боец? Студент с молоком на губах. Ботаник, мля. – Денис! – Фифа бросила в Холода камушек. – Харэ. Он, может быть, твою жопу через пять минут прикроет, а ты мозги тут стебаешь. Тебя какая муха укусила? – Вжик, епрст. Никакая. Скорее я его зад прикрою, чем он мне. Все, проехали, – Ден надулся и, обиженный на весь мир, понуро свесил голову, бубня: – Ишь, даже краля моя ополчилась. Звиздец. Слово не скажи. – Холод, этот «студент» зимой спас группу «Анархии» на Маяке, вовремя заметив семью снобов, а недавно всю ночь тащил на себе раненного Бульбу, когда того накрыло на Рубеже лавиной артобстрела. Зря ты так, не узнав человека! – откликнулся Бродяга, почти не смотря в сторону разведчика. – Фифа правильно сказала, нехер лаяться и ковырять своих. Блок, не держи зла на разведку, они чересчур горячие парни! – Иди ты… умник, – буркнул Ден, но уже как-то по-другому взглянул на молодого сталкера, – давай уже, валяй свои стихи, Александр Блок. – Семен. – Что? – Семен я. А прочитать? Я прочту кое-что… – …Читать я и сам умею, ты расскажи лучше на память. – Ден! – замечание Анжелы. – Стихи читают вслух, а не рассказывают, – поправил парень, усаживаясь удобнее и снова краснея. – Во-от еп-п! – Холод, кончай базар. Сема… гм… Блок, давай уже, пой там, а то вот-вот двинем, – отозвался Док, отогнувшись от скрюченной балки между стенами. – Хорошо, – сталкер с необычным прозвищем мгновенно изменился в лице, перестал кусать губы и теребить короткую бородку и, собравшись с духом, выразительно и громко стал читать: На входе в бункер шлюз задвинул, С трудом припал спиной к стене. О том, за что Серега сгинул, Подумать предстояло мне. «Убийца», – вдруг услышал голос. Но как?! Я бункер запирал! «Ты не узнал родную совесть? Ну да… давно не вспоминал». Не может быть! Да что ж такое?! Неужто я с ума схожу? «Нет, не дождешься! Тут другое… Сейчас подробней расскажу. Не расскажу, а лишь напомню: Сегодня друга ты убил! За то, что он с тобой нескромно, Но честно деньги разделил!». – Заткнись! Исчезни, наважденье! Тебя ведь нет, не может быть! Ты просто морок! Ты виденье! И ты не можешь говорить… «Нет, сталкер, я не виновата, А вот тебе держать ответ За кровь того, кто звался братом, За то, что брата больше нет!». В колени ткнувшись головою, Я громко, злобно отвечал: – Он бы расправился со мною, Он денег яростно желал! «Ну и зачем же он в Долине Тебя от верной смерти спас?». – Не мог тогда он дальше двинуть, Ведь у меня был наш запас! «Когда ты голову подставил, Тебя от пули он закрыл. Последний бинт тебе оставил, Хотя и сам изранен был. А ты его, как ту собаку, Прирезал ночью у костра… Что, испугался честной драки? Не смог взглянуть ему в глаза?..». – Зачем он сам творил такое? Зачем ко мне спиной лежал?! Он насмехался надо мною! «Не насмехался – доверял…». Я все пытался оправдаться, Хотя уже не верил сам… Как мог за деньги я продаться, Поверить золотым горам?! «О, нет!», – закрыл лицо руками, Упав на землю, зарыдал. Давясь позорными слезами, «Прости…», – покойному шептал. «И не надейся – нет прощенья Тому, кто дружбу продает. Грехов не будет отпущенья, Пока убийца не умрет!». «Прости, Серега», – тихий шепот… И грянул выстрел в тишине, Оставив в бункере лишь копоть И след кровавый на стене. Из тьмы подземных коридоров Пришел зачинщик этих бед. Знал телепат: без уговоров Он заработал свой обед. Пауза после монолога парня висела минуту. Лица у всех стали угрюмые и задумчивые. Каждому из них это стихотворение явило какие-либо образы и воспоминания. Только Фифа хлопала ресницами и пыталась понять смысл и горечь этих строк по-своему, по-девчачьи. Эскимо смахнул слезу украдкой, Док стал усиленно тереть виски. Орк громко и тяжко вздохнул: |