Онлайн книга «Во власти страха»
Владелец студии отвинтил пробку и отпил. Указал подбородком на дверной проем, где все еще раскачивались нити с бусинами. – Вот чем мы стали. Словно Селлитто был его лучшим другом. – Тот тип в деловом костюме, – негромко продолжал Гордон, – любитель соколов. Видел, где его татуировка? – На бицепсе. – Да. Высоко. Легко спрятать. У него двое-трое детей или появятся в ближайшие годы. Учился в Колумбийском или Нью-Йоркском университете. Юрист или бухгалтер. – Гордон покачал головой, и его конский хвост закачался. – Раньше татуировки скрывали. Их носили плохие мальчики и девочки. Теперь накалывают галстук или браслет с брелоками. Ходит шутка, что кто-то хочет открыть тату-студии в торговых центрах и назвать их «Тат-доллары». – Железки нужны для этого? – Селлитто указал подбородком на шпильки на лице Гордона. – Заявить о себе нелегко. Звучит неубедительно. Извиняюсь – очень. Чем могу быть полезен, детектив? – Я обхожу крупные студии. Пока что нигде не смогли помочь, но все советовали обратиться к тебе. Говорили, это самая старая студия в городе. И ты знаешь всех в тату-сообществе. – Насчет самого старого – не знаю. Татуировка – я имею в виду современную в США, не племенную – определенно началась в Нью-Йорке. В Бауэри, в конце девятнадцатого века. Но в шестьдесят первом году, после вспышки гепатита, была запрещена. Легализовалась снова только в девяносто седьмом. Я нашел документы, свидетельствующие, что эта студия появилась в двадцатых годах – то еще было время. С наколкой ты был Мистером Личностью. Или Мисс, хотя женщины тогда редко делали наколки. Но все-таки делали. У матери Уинстона Черчилля была змея, кусающая себя за хвост. Гордон заметил, что Селлитто не особенно заинтересовал этот урок истории, и пожал плечами. «Мое увлечение не твое увлечение. Ясно». – То, что я хочу сказать тебе, секрет. – Не беспокойся, чувак. Люди под иглами чего только не говорят мне. Нервничают и начинают молоть вздор. Я забываю все, что слышу. Амнезия, понимаешь. – Гордон нахмурился. – Ты здесь из-за кого-то, кто мог быть моим клиентом? – Нет никаких причин думать так, но это возможно. Если покажем тебе татуировку, сможешь сказать нам что-то о том, кто ее сделал? – Возможно. У каждого свой стиль. Отличия будут даже у двух мастеров, работающих по одному трафарету. Дело в том, как ты выучился работать, какой машинкой пользуешься, какими иглами. Тут тысяча вещей. Однако я ничего не гарантирую, хотя работал с мастерами со всех концов страны, бывал на съездах почти во всех штатах. Может, окажусь в состоянии тебе помочь. – Ладно, вот она. Селлитто полез в портфель и достал фотографию, которую отпечатал Мел Купер. 
Гордон наклонился и, хмурясь, стал внимательно разглядывать снимок. – Тот, кто это написал, знает свое дело – определенно мастер. Но мне непонятно это воспаление. Краски нет. Кожа распухла и стала шершавой. Сильно инфицирована. И никакого цвета. Он что, пользовался невидимой краской? Селлитто подумал, что Гордон шутит, но тот объяснил: некоторые люди не хотят делать постоянно видимую наколку и колют специальный раствор, который остается невидимым, но проявляется под ультрафиолетом. – Те, кому нужен пушистый мячик? – Правильно, чувак. – Он ткнул кулаком в грудь Селлитто, детектив увернулся. Гордон нахмурился. – Насколько я понимаю, происходит что-то еще, верно? Селлитто кивнул. Журналистам не сообщили о яде, опасаясь, что у этого способа могли найтись подражатели. И если бы недоброжелатели или сам преступник решили позвонить в муниципалитет позлорадствовать, было бы ясно, что им известны подробности убийства. Кроме того, Селлитто обычно старался объяснять как можно меньше, когда вел опрос в поисках свидетелей или просил совета. Однако в этом деле у него не оставалось выбора. Ему требовалась помощь Гордона. И Селлитто решил, что этот человек ему, в общем, нравится. Чувак… – Подозреваемый, которого мы ищем, использовал вместо краски яд. У мастера расширились глаза, металлические шпильки впечатляюще поднялись. – Господи, неужто! Господи! – Да. Слышал когда-нибудь, чтобы кто-то это делал? – Никогда. – Гордон потер пальцами растительность на лице. – Это же зверство. Вот это да. Знаешь, мы… мы художники и вместе с тем хирурги-косметологи – люди нам доверяют. У нас особые отношения с ними. – Голос Гордона стал напряженным. – Использовать татуировку для убийства. Надо же. В студии зазвонил телефон, Гордон оставил звонок без внимания. Но через несколько минут крепко сложенный мастер – тот, что накалывал мотоцикл, – просунул голову через занавесь из бусин. – Слушай, Тэ-Тэ. – Он кивнул Селлитто. – Что? – Мне позвонили. Можем мы сделать наколку стодолларовой купюры на шее парня? У него был южный акцент, но Селлитто не мог определить конкретного места. – Сотни? Да, почему бы нет? – Не противозаконно ли воспроизводить деньги? Гордон закатил глаза. – Парень не влезет ни в один приемник купюр в Атлантик-Сити. – Я просто спросил. – Можно. Мастер произнес в трубку: «Да, сэр, мы это сделаем», – и прервал связь. Когда он собрался уходить, Гордон сказал: – Подожди минутку. – И обратился к Селлитто: – Эдди повидал кое-что. Есть смысл поговорить и с ним. Детектив кивнул, и Гордон представил их друг другу. – Эдди Бофорт – детектив Селлитто. – Рад познакомиться. Акцент с юга среднеатлантических штатов, решил Селлитто. У этого человека было добродушное лицо, не вязавшееся с наколками на руках – в основном изображениями диких животных. – Детектив, полиция. Х-м. – Расскажи Эдди то, что рассказывал мне. Селлитто изложил ситуацию Бофорту и показал фотографию. Тот, как и Гордон, слушал с удивлением и испугом. Детектив поинтересовался: – Слышал о ком-нибудь, кто использует тату-пистолет как оружие? С ядом или без? О ком-то из вас? – Нет, – прошептал Бофорт, глядя на изображение. – Ни разу. – Хорошая работа, – заметил Гордон, обращаясь к коллеге. – Да. Человек знает свое дело. Это яд? – Совершенно верно, – ответил Селлито. – Как он держал ее, то есть как она оставалась неподвижной так долго? – поинтересовался Гордон. – Накачал ее лекарствами. Но у него это не заняло много времени. Мы думаем, он набивал это слово примерно пятнадцать минут. |