Онлайн книга «Белый царь - Иван Грозный. Книга 1»
|
– Ладно! Коли так, то будь по-твоему, Гриша, берем Лихого. Нам бы еще пару человек на замену найти. – Я тебе и десяток молодцев приведу, – заверил Григорий. – Значит, с людьми определились. Государь мне велел собрать стражу как можно быстрее. Оно и понятно. Сорок дней великий князь ждать не будет. Обряд крещения состоится на восьмой день, а то и раньше, коли к тому времени великая княгиня избавится от послеродовых немощей. Тогда-то и понадобится особая стража. Я же думаю, что надо собрать ее еще раньше и представить государю сразу после праздников. Он очень озабочен безопасностью ребенка. Коли стража будет собрана уже в понедельник, то многие его тревоги поулягутся, отойдут. – Ты хочешь сказать, что с нами будет встречаться сам государь? – не без удивления спросил Григорий. Дмитрий улыбнулся. – Да, Гриша, с каждым встретится, посмотрит и только после этого выдаст нам грамоту. Он говорил, что такой никому до сей поры не вручал. – Ты погляди! Я такого не ждал. – Над стражей, Гриша, будет стоять сам государь. Только он и никто другой. Посему и люди в страже должны быть до конца верные. Так вот, Григорий! Я и сам, Гриша, не ждал, когда государь обратился ко мне с предложением собрать и возглавить особую стражу. – Понятное дело. – Решение принято, теперь тебе, Григорий, придется потрудиться. – Я готов. – Вижу. – Что прикажешь сделать? – Пока не прикажу, а попрошу тебя сегодня-завтра встретиться с каждым из тех, кого мы отобрали в стражу. Серьезно поговорить, объяснить, что к чему. Делать это следует тайно, без посторонних. Коли кто откажется, то предупреди, чтобы о разговоре ни-ни. Никто не должен знать, что создается особая стража. Даже самые близкие люди, родители, жены, дети. Никто, Гриша. За то отвечаешь ты. – Головой? – Напрасно ерничаешь. Может, и головой. – О чем я не должен говорить нашим людям? – О том, чего не знаешь! – Понял. – Как только встретишься со всеми, явишься ко мне. Обсудим, где и когда собраться вместе, чтобы и я мог поговорить с ними. – Ясно. Тогда я пойду. – Ступай с Богом, Гриша! И помни, на тебе очень большая ответственность. – Помню. Послезавтра вечером встретимся. Григорий накинул зипун и вышел из дома Ургиных. Проводив его, Дмитрий присел на лавку и спросил: – Как считаешь, Федор, оправдаем доверие государя? – С Божьей помощью сделать можно все. Каждое дело следует начинать с молитвы, чтобы получить благословение Господне. Помолимся, Дмитрий! – Помолимся. Друзья встали на колени перед киотом. Федор шептал молитву, Дмитрий повторял ее за ним. Помолившись, Колычев и Ургин отправились на праздник к Кремлю. Гулянье продолжалось трое суток. Такого Москва прежде не знала. Федор Колычев заглядывал к Дмитрию каждый день, но скоро уезжал. Он помогал отцу ухаживать за выздоравливающей матушкой. Тимофеев появился в воскресенье, в пять часов вечера. Дмитрий ждал его. Он вошел в горницу княжича, поздоровался, встал у стола и заявил: – Дозволь, Дмитрий, ответ держать по делу, которое было мне доверено. – Затем я тебя и дожидался. – Угу. Значит, так! Встретился я с кем было оговорено, тайно переговорил. Все, кого мы выбрали, согласились пойти в стражу не раздумывая. – Кого про запас приглядел? – Афанасия Дубину да Карпа Смуглова. – Дубину? Это не того, который отчаянно бился в струге князя Палецкого шесть лет назад, когда татары засаду устроили? – Того самого. – Но он же вроде как из Новгорода Нижнего? – Да, но теперь на Москве пристроился. – А Карп Смуглов? – Брат Анны, подруги Ульяны. Скорняк. – Про Дубину можешь не говорить, а как Карп? Надежен ли? Григорий с некоторым укором взглянул на знатного родственника. – Стал бы я тебе ненадежного человека предлагать! Почему сомневаешься, Дмитрий? – Прости, если обидел. Ладно. Место, где должны собраться стражники, нашел? Сюда им приезжать нельзя. – Я решил собрать людей на своем дворе. Они с четырех часов подходят. Я велел идти по одному, у реки стучаться в калитку. Быть непременно пешими. – Добро! Значит, в шесть часов будут все? – Те семеро, о ком в первую голову позавчера речь шла. Дубину и Смуглова не звал. Да они толком ничего о страже и не знают. Сказал, что нужда в них может возникнуть, коли за государя постоять придется. Больше ничего не говорил. – Правильно сделал. Пора и нам выезжать. – Выходить, княжич, – поправил Дмитрия Григорий. – Пешком пройдемся, так оно надежнее. Да оденься попроще. Празднично, конечно, коли гульба продолжается, но не как князь. – Добро! – А Федор с нами не пойдет? – Как это не пойдет? – раздался от входа голос Колычева. – Коли решено собраться всем, значит, всем. – Тихо ты вошел, Федя, – сказал Дмитрий и спросил: – Как матушка? – Скоро с Божьей помощью встать должна. Хворь вроде отступила, осталась слабость, но пройдет. – Слыхал наш разговор? – Только насчет не особо приметной одежды. – Григорий решил собрать людей у себя во дворе. – Место подходящее. Сейчас по дворам людей много ходит. Родственники, гости. Даже в таком тихом месте, как улица Григория, появление чужих людей в глаза бросаться не будет. – Гляжу, и сам ты оделся не по-барски, Федор. – Сейчас нельзя выставлять себя напоказ. – Вот и Григорий то же самое говорит. Ладно, ты коня прислуге передал? Федор ответил: – У вас в доме только малец какой-то остался. Ему и передал. – Степка! Смышленый малый. Остальных, видать, отец на гулянье отпустил. Лады! Я быстро переоденусь, и пойдем на посад. – Вы с Гришей ступайте, а я до вас пойду. Оно лучше будет. Дорогу знаю. – Хорошо. Встретимся во дворе дома Григория. Колычев ушел, вскоре за ним двинулись и Дмитрий с Гришей. Когда они подошли к калитке со стороны реки, Дмитрий остановился и спросил: – Ты людям в дом велел зайти? – Нет, во дворе все. – Незаметно. – Постарались. Друзья вошли во двор, и только тогда Дмитрий рассмотрел ратников. Кто-то стоял за сараем, кто-то у дерева, кто-то присел на лавку, стоявшую под густой акацией. |