Онлайн книга «Пейзаж с убийцей»
Старик радостно засмеялся. …Терещенко вздохнул, вспоминая вчерашнюю беседу над вареньем. Да уж. Предположения насчет того, что убийство Штейнера имеет некоторое отношение к Бодайбо, получило более чем веские доказательства. Точнее, по словам Белоголовцева, оно не имело к Бодайбо никакого отношения, но подозрения насчет этого были. «Что за ограбление? — подумал он. — Надо копаться, искать. Получается, оно было совершено в девяносто втором еще до убийства Штейнера. Получается также, что вина Ордынского и вся эта пьяная драка в Корчаковке казались тогдашней милиции очевидными. Раскрыто это дело было быстро. Но вот обмолвка Штейнера незадолго до смерти сильно заинтересовала работников правоохранительных органов. Причем, в связи с каким-то другим делом… Ну, и что? Как это все связано с несуразностями в убийстве самого Штейнера?» Они уже были в деревне. Проехали первый забор, и тут глазам Терещенко открылась невероятная картина: дома Штейнера на месте не было! От испуга он начал открывать окно, а затем стукнул шофера кулаком в бок: «Да стой же ты! Останови машину!» Когда потрясение прошло, Терещенко понял, что странности последних дней сделали его слишком впечатлительным. У работника прокуратуры все-таки должна быть более холодная голова. На участке Штейнера шло строительство. «Ведь они же продали дом! — обрадованно сказал он себе. — Я же это знал, так чего испугался, дурак? Люди купили эту развалюху, а теперь строят новый дом. Ничего удивительного!» — Фу! — сказал он вслух и смущенно покосился на шофера. — Поехали. Как мне объяснили, за тем магазином надо повернуть направо, а потом еще направо, в тупик. Надеюсь, он дома… Бывший участковый Волин оказался дома. Правда, он собирал вещи. На темных досках пола, посреди комнаты, стоял огромный брезентовый рюкзак, к нему было приставлено ружье в чехле, на кровати лежала доха, а рядом с кроватью валялись летные унты с черными ремнями. — На охоту собрались? — понимающе улыбнулся Терещенко. — Ну, — кивнул бывший участковый. — Это у меня старая традиция. Как на пенсию ушел, каждый год на всю зиму уезжаю… — Далеко? — Всякий раз по-разному… Друзей у меня много… Так, говорите, вы от Мишани? Как он? — Скоро выписывают. — Ну, слава Богу. Крепкий парень оказался, повезло… У вас ко мне дело, я так понимаю? — Да. Так получилось, что, кроме вас, никто и помочь не может! Ни архивы, ни бывшие следователи… — Опять дело Штейнера копаете? — усмехнулся Волин. — Меня Мишаня о нем уже расспрашивал… Трудно что-то вспомнить, одиннадцать лет прошло… — Знаете, теперь у нас появились более конкретные вопросы. Может, на них будет легче ответить? — Может… — равнодушно согласился Волин, складывая спальный мешок. — Я тогда начну по пунктам. — Валяйте. — Вы ведь не первым приехали на место преступления? — Нет, не первым. Там уже опергруппа работала. Мать штейнеровская ведь по ноль-два милицию вызвала. — Сколько времени было? — Я не помню, но в деле это написано. Ну, не рассвет был, во всяком случае. — Тело Штейнера еще было в доме? — Да, конечно. — Кого-нибудь из соседей штейнеровских вы в то утро видели? — Да всех видел. Долгушина была, Антипов. — А Суботникова? — Нет, ее не было. К ней я уже ближе к вечеру пошел. — Зачем? — Помогал свидетелей опрашивать. — Так вы знаете про ее странные показания? — Что она живого Штейнера видела? Ну, кто ж не знает. Но она алкашка. — Она говорила также, что живой Штейнер отправился в дом к Антипову. Волин пожал плечами, мол, он за пьяные бредни ответственности не несет. — А вы не знаете, самого Антипова допрашивали по этому поводу? Ну, не видел ли он Штейнера в ту ночь? — Суботиха уже позже свои сказки стала рассказывать. Когда отпечатки определили… Но Антипова допрашивали, это я помню. Он ничего про Штейнера не сказал. Да и не могли они общаться. Антипов его терпеть не мог. — А мог Штейнер вообще попасть во двор к Антипову? У того ведь собака была огромная. — Да, немецкая овчарка была… Но он ее привязывать начал незадолго до этого. Она у Долгушиной всю живность перебила… Я даже ходил разбираться. — Разобрались? — Куда там. Даже в калитку не вошел. Из-за этой же самой собаки. — Антипов был негостеприимный? — Это точно. Но он крикнул мне, что все понял. И с тех пор стал собаку привязывать. — Вы видели нож, которым убили Штейнера? — Да, видел. Огромный такой тесак. На полу валялся. — Откуда у Штейнера такой? — Купил на барахолке. — Вы уверены? — Да, он хвастался. Сказал: охотничий. Я высмеял его: не охотничий, а мясницкий. — Штейнер еще по одному поводу хвастался, — сказал Терещенко. — По какому? — Что дядька его из Бодайбо ему работу предлагает. Не помните такого? — Что-то припоминаю. Но он не так говорил: он сказал, что они с дядькой дело замутили, выгодное, но если получится, надо будет отсидеться где-нибудь годика два-три. — А что за дело? — Ну, дядька-то его в старательской артели работал… Ясно, какое дело. — Ограбление? — Нет, для ограбления он трусоват был. Скорее всего, золото собирались вывезти. Тогда этим многие промышляли. Бардак был в стране… — В показаниях Долгушиной сказано, что в ту ночь она выстрел слышала. Вы не проверяли, что за выстрел? — Проверял. Думаю, кто-то ружье новое испытывал. — Ночью? — Ну, суббота же была… Многие не спали… — Не спали, а ничего не видели! Волин снова пожал плечами. — Ну что ж… — немного обескураженно сказал Терещенко. — У меня, наверное, последний вопрос: вы не помните, когда и за что посадили Антипова? — Где-то через год… А за что — не помню. — А почему он дом решил продать, как вам кажется? — Никак мне не кажется. Решил продать и все. — Но все-таки. Всю жизнь он этот дом сохранял, а тут вдруг продал. — Ну, не он его сохранял, там его родственники жили. Тогда нельзя было дома сохранять, если ты в тюрьме сидишь. Сестра жила, мать. Это потом уже все поумирали, но он еще кого-то прописал, чтобы дом не ушел… — Вот видите: любил он этот дом. |