
Онлайн книга «Аркан для букмекера»
— Так уж и нищие. Кое-что мне время от времени перепадает. Хватит на первое время, чтобы не менять привычный уклад жизни. А там, глядишь, подфартит, сорву крупный куш, и заживем мы с тобой, как у Христа за пазухой. — Все это — сказки. Мы с тобой взрослые люди и прекрасно понимаем, что всю манну небесную уже съели. — Самой-то тебе не противно прыгать на задних лапках перед своим старпером? — Он еще даст фору многим молодым вроде тебя. — Но в постели-то он мне не соперник? — Как сказать. В чем-то, может, уступает. Но все равно тебе до него далеко. Он в отличие от тебя не нуждается ни в чьих советах. Знает, где и как добыть деньги. С ним я как за каменной стеной. Антонина специально заводила Николая, снова и снова прикидывая, созрел ли он для главного разговора. В последнее время у нее появились сомнения в искренности мужа. Она заподозрила его в двойной жизни, не той, что на ипподроме, о которой она все знала, а другой, неизвестной ей. Она точно выяснила, что муж завел собственный счет в банке и ни словом не обмолвился с ней. Хотя он по-прежнему позволял ей жить на широкую ногу, разрешая тратить деньги с общего счета, она понимала — продолжаться это будет лишь до тех пор, пока ее траты укладываются в отведенную смету. А если перестанут укладываться? Пока не поздно, она хотела освободиться от опеки мужа, сохранив все, что удалось урвать. Попутно у нее родился план путем шантажа выбить крупную сумму денег из Решетникова, начальника мужа. Случайно ей попались на глаза бумаги, подобранные мужем со знанием дела. Бумаги — бомба, если умело ими воспользоваться. Муж пока не решался, чего-то боялся. А время-то бежит. Можно и не успеть. Николай Рогалев всего этого не знал, как и того, что Антонине известно о его участии в рэкете. Он пер напролом, полагая, что это он подбивает Антонину порвать с мужем. Положив руку Антонине повыше колена, продолжал уговоры: — Ну еще лет пять от силы он потопчет тебя. А потом что? На панель, если приспичит? — А куда деваться? Придется. В крайнем случае машинку куплю. Сейчас их большой выбор. Все размеры. Лучше уж онанизм. Как ты вообще представляешь мой развод с мужем? — Есть много способов, начиная от общеизвестного — через суд с разделом имущества, кончая более простым — через морг, без судебных исполнителей. — Ты что ж, предлагаешь мне зарезать мужа? — Необязательно. Можно иначе. — А именно? — Отравить мышьяком, к примеру. — Фу, как пошло и примитивно. Пальцы Николая легли на промежность и стали теребить, перебирая, волосы. — В самом деле? — спросил Николай, нахально глядя в глаза Антонины. Они у нее поплыли, подернулись пеленой, по телу пробежала дрожь. Ее возбуждение передалось Николаю. Он заерзал на стуле. — Ну тебя! — Антонина оттолкнула от себя Николая. — Других вариантов, кроме мышьяка, нет? — А чем этот плох? Мышьяк обладает неоценимым свойством. Он не выводится из организма, а накапливается в нем. Можно методично, изо дня в день давать безобидные дозы, никак не влияющие на самочувствие. До поры до времени — пока в организме не наберется смертельная доза. Идеальное средство для башковитых отравителей. На таких делах поломали рога многие известные криминалисты. Для Антонины это не было откровением. Муж коллекционировал книги по криминалистике, и из них она знала о мышьяке все. — Ну, ты — умник. Муж умирает от отравления мышьяком, как ты предлагаешь, накопившегося за какое-то время в организме, а у жены нет его и следов. — Можешь и ты принять какую-то дозу, чтобы нашли и у тебя при надобности. Но запомни: главный показатель — результат анализа содержимого желудка, а там мышьяка может и не быть. И потом, кто будет проводить в наше время серьезную экспертизу, чтобы выяснить причину смерти какого-то клерка? Умер Максим, ну и хрен с ним. — Звучит убедительно, но все равно, думаю, это — не вариант. Будут подозрения, следствие, допросы. Ведь я как прямая наследница — наиболее заинтересованное лицо в смерти мужа. Нет. Такой вариант не годится. Да, кстати. Откуда ты знаешь все эти тонкости о мышьяке? Ты что, уже кого-то травил? — А как же? Отца своего зарезал, мать свою убил, а младшую сестренку стрихнином отравил. Николай опять потянулся к лобку. Будь он немного проницательнее, то понял бы, что Антонина притворяется, разыгрывает простушку. Недаром дружки-приятели прозвали его Самосвалом за тугодумие и привычку переть напролом. — Нет, серьезно, откуда ты столько знаешь о ядах? — И я серьезно. Стараясь разохотить подругу, он возбуждался быстрее ее и, обуреваемый страстью, в отличие от нее, умевшей сохранять голову холодной, терял нить разговора. Он уже забыл, ради чего завел разговор, и был поглощен единственным желанием: распластать Антонину на ковре, непременно на чем-то жестком, чтоб ни одно ее трепыхание не пропало. Тонька обладала редкой, если не уникальной, способностью обхватывать член влагалищем по всей длине и делать сложные манипуляции, приближая или отдаляя оргазм, держа партнера на грани эякуляции, а значит, на грани блаженства, в непосредственной близости с ним. Николай спал и с Катериной, Тонькиной сестрой, но она была совсем другой. Николай ухмыльнулся. — Я же тебе говорил, что служил в спецназе. Чему нас там только не обучали. Вот к примеру, слышала ты когда-нибудь о «теории конспирации»? — Видно, плохо ты ее освоил, раз предлагаешь травить мужа мышьяком. Или специально хочешь меня подставить? — Можно алкалоидным ядом. Самое современное средство. Никакая экспертиза не обнаружит. Диагноз — на выбор: смерть от сердечной недостаточности, кровоизлияние в мозг или паралич дыхательных путей. — Это уже получше. А достать можешь? — Если очень постараться. — Ты постарайся. Николай уже не мог сдерживать распирающие его чувства. Он обезумел от похоти. Антонина продолжала играть с ним, лишая последних остатков здравомыслия. — А знаешь, я тебе не верю. Я отравлю мужа, ты на мне женишься, а потом избавишься и от меня. — Ты в своем уме? Где я найду другую такую? Ты — талант, Клеопатра новой России. Он мог, конечно, попытаться завладеть ею силой, но не решался, зная характер Антонины, ее своенравное сумасбродство. — Все равно я тебе не верю. Вот если бы ты сам убрал Игоря. Тогда — другое дело. Тогда я поверила бы в твою искренность. — Могу и я. Делов-то. — Ты его убираешь, а я снимаю это на пленку. Тогда я знала бы наверняка — ты меня не обманешь. — Можно и так. Я на все согласен, лишь бы нам быть вместе. — Ловлю на слове. Потом не говори, что я тебя заставила. |