Онлайн книга «Лестница страха»
Часовня опустела, в ней остались только он и Жериков. Откуда-то доносились приглушенные крики — видимо, забирали посетителей ночного клуба. Следователь взглянул на часы, стрелки показывали половину пятого. — Ого, скоро опять на работу! — Я раньше двенадцати завтра не приду, — сказал Жериков. — Просто не встану. — Уверен, твои гости тебя дождутся. — Да уж! Куда они денутся? Ладно, давай я тебя провожу до машины. Полицейские вышли из часовни, пересекли сад и оказались в клубе. Здесь еще были люди, их строили, чтобы организованно вывести и распихать по фургонам. — С этих мало будет толку, — проговорил Жериков. — Максимум наркотик или СПИД у кого-нибудь найдем. — Они давно травку скинули, — отозвался Смирнов. — В крови, — пояснил Жериков. — Что, правда, будете делать всем анализы? — Не знаю. Может быть. — Сомневаюсь. — Посмотрим. Полицейские вышли на улицу. Здесь царил ажиотаж. Спецназ, мигалки, ошалевшие сатанисты, коллеги Жерикова из отдела по контролю за наркотиками. Из часовни вынесли носилки с жрицей, накрытой до подбородка простыней. Она была пристегнута двумя поперечными ремнями, но все равно билась и выкрикивала что-то нечленораздельное. Смирнов заметил, что ее понесли к машине скорой помощи, стоявшей поодаль. — Ладно, давай! — сказал Жериков, протягивая руку. — Спасибо за все. Еще увидимся. — Спокойной ночи, — усмехнулся Смирнов, пожимая крепкую ладонь. — Шутишь?! — Шучу. Попрощавшись с Жериковым, Смирнов сел в «мицубиси» и минуты две сидел, приходя в себя. Не следовало вести машину в таком состоянии, но не оставаться же здесь. Следователь открыл оба окна и вставил ключ в зажигание. Посидел еще немного, надеясь, что наркота выветрится, но это не очень помогло. Что ж, тянуть дольше смысла не было. Смирнов отправился домой. Глаза слипались, и всю дорогу полицейский думал о том, чтобы не заснуть. Невольно вспомнились истории о водителях, возивших в блокадный Ленинград хлеб по Дороге жизни. Следователь искренне пожалел, что у него нет консервной банки, подвешенной так, чтобы периодически бить по затылку. Добравшись до дома, Смирнов припарковался на своем обычном месте — метрах в десяти от подъезда. Заглушив мотор, он достал сигарету и закурил. День был, мягко говоря, насыщенный — как и вообще последняя неделя. Если бы его не пытались убить, расследование можно было бы назвать даже познавательным. Следователь невесело усмехнулся, и тут в кармане зазвонил мобильный. На экране высветился номер Дымина. Смирнов вспомнил, что просил его последить за трудовиком, — может, что-то нарисовалось? — Алло? — проговорил он, прижав трубку к уху. — Это я. — Я понял. Что случилось? — Насчет Степаненко, трудовика. — Выкладывай. — Он сидит в машине в сотне метров от тебя. Если, конечно, это ты в «мицубиси». Смирнов быстро огляделся. — Не верти головой! — прикрикнул опер. — Он наблюдает за тобой в оптический прицел. — Черт! — вырвалось у следователя. — Слушай меня. — Дымин говорил торопливо, но четко. — Он держит тебя на мушке, и спрятаться тебе негде. Его пуля наверняка пробьет даже дверь, так что надо потянуть время. Нагнись, будто что-то ищешь. Смирнов немедленно нырнул вниз. — Стрелять он пока не будет — подождет, когда ты высунешься, — продолжал Дымин. — Со мной Никитин, мы в «опеле» на углу. Трудовик тебя тут караулит с десяти вечера. Мы, честно говоря, думали, что ты дома. Сейчас подрулим к Степаненко и будем его брать, так что сиди пока. — Ясно, — прохрипел Смирнов. — Давайте быстрее! — Уже едем. Дымин отключился. Следователь замер, скрючившись на сиденье и отчаянно надеясь, что трудовик не станет палить, когда поймет, что к чему. Если не дурак — то не станет. Зачем ему обвинение в убийстве, да еще полицейского? Смирнов понимал, что из машины ничего не услышит — если только выстрелы. А высунуться он не рисковал — откуда ему знать, что Степаненко уже лишили возможности открыть огонь? Оставалось только ждать звонка Дымина, — словом, ему предстояли не самые приятные минуты. Смирнов представил, как кровожадно суетятся демоны в винтовке трудовика — в предвкушении того, как вопьются в человеческую плоть. Мерзкие твари! Спина начала ныть от неудобного положения и напряжения — следователь весь сжался, как пружина. Нервы были натянуты до предела. Если Степаненко пальнет — мало не покажется. Он почти попал с куда меньшего расстояния — там, на дороге, — так что здесь уж точно не промахнется. Интересно, он учился стрелять на флоте (вряд ли) или в тот год, на который приходится пробел в его биографии? Откуда-то донеслись крики — похоже, все прошло не так уж гладко. Затем раздался выстрел — значит, кто-то из оперов открыл огонь (у трудовика, конечно, был глушитель). Интересно, он оказал сопротивление или полицейские шмальнули для острастки? Смирнов понял, что не выдержит. Он протянул руку и открыл соседнюю дверь. Ужом выскользнул из машины, оказавшись по другую сторону, и выглянул над капотом. Дымин выволакивал из «шкоды» трудовика. Тот не сопротивлялся. Опера что-то кричали, в руках у Никитина был пистолет. Смирнов выскочил из-за машины и со всех ног помчался к «шкоде». Когда он подоспел, Дымин уже надел на Степаненко наручники и положил его лицом на капот. Никитин засунул оружие в кобуру и принялся обыскивать трудовика. — Кто стрелял?! — выдохнул следователь, останавливаясь. — Я, — отозвался Никитин и, протянув Дымину какую-то черную тряпицу, нырнул в «шкоду» и вытащил винтовку с глушителем. — Ничего себе! — присвистнул он. — Винтарь Драгунова. Смирнов взглянул на трудовика. На его лице нельзя было ничего прочитать. — Одного патрона в обойме не хватает, — констатировал Никитин. — Он стрелял в меня, — сказал Смирнов. — Когда? — удивился Дымин. — Ты мог бы меня и предупредить! — Извини. — Где пуля? — Прошла через стекло навылет. — Блин! — Дымин покачал головой. — Знаешь, если бы мы были готовы, то сработали бы быстрее. — Он стрелял? — спросил Смирнов, кивнув на трудовика. — Пытался. В нас. — Поэтому я и пальнул, — пояснил Никитин. Смирнов заметил дырку в лобовом стекле «шкоды». Пуля должна была застрять в сиденье рядом с водительским. «Опель» стоял перед автомобилем трудовика — значит, опера его объехали. — Что это? — поинтересовался следователь, забирая у Дымина черную тряпку, которую передал ему Никитин. |