Книга Башня из красной глины, страница 50. Автор книги Михаил Ежов

Ордер на обыск тоже был размножен на ксероксе, оригинал передали Смирнову. Трап подняли за последним пассажиром, и капитан объявил по радио, что всех просят собраться на верхней палубе. Затем, когда оперативники убедились, что никто не остался в каютах, было дополнительно объявлено, что в связи с преступлением, совершенным на борту теплохода, будет проведен обыск. С оригиналом ордера желающие могут ознакомиться в кают-компании. Затем Смирнов взял микрофон и кратко поблагодарил всех пассажиров за понимание и содействие. После этого полицейские отправились проводить обыск. Несколько оперов остались с пассажирами — следить, чтобы никто не выбросил что-нибудь за борт.

Смирнов остался в кают-компании вместе с Дыминым, который чувствовал себя лучше, но не настолько, чтобы ползать по кораблю в поисках улик. Впрочем, ползать-то он как раз мог. Через некоторое время заглянул судовой врач.

— Если вам интересно, женщина пришла в себя.

Смирнов тут же встал.

— Мне надо перекинуться с ней парой слов, — сказал он Дымину.

— Валяй! — махнул тот рукой. — Я буду тут. Оставь мне ордер на случай, если кому-нибудь приспичит на него посмотреть.

Когда Смирнов в сопровождении Доценко вошел в лазарет, там сидела медсестра. Она измеряла Викуловой давление. Женщина выглядела сонной и недоумевающей. Она явно еще не знала, что Кожин убит.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Смирнов, садясь на свободный табурет.

— Отлично. А что случилось?

— Вы приняли снотворное.

— Что? — Женщина нахмурилась.

Смирнов, вздохнув, обрисовал ей ситуацию. Когда он закончил, Викуловой пришлось делать инъекцию успокоительного. Доценко осуждающе качал головой и бормотал, что только что привел пациентку в норму.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов, — пояснил Викуловой Смирнов, пропуская мимо ушей энергичные протесты судового врача. — Время дорого, сами понимаете.

— Спрашивайте! — сквозь слезы проговорила женщина.

— Вы принимали снотворное?

— Нет. У меня его даже нет.

— Значит, вам его подмешал убийца. Скажите, у вас есть подозрения, как и когда это могло произойти?

— Нет. Мало ли… сидели в баре, часто выходили. Вообще не сидели на месте. Все время кто-нибудь крутился рядом. Может, снотворное добавили, когда я уже загорала. Кажется, я на несколько минут задремала.

— Хорошо. Давайте поговорим о вчерашнем вечере.

— Зачем?

— Я думаю, убийца уже брал у вас ключ, чтобы похитить чемодан Анатолия Семеновича.

Глаза у Викуловой расширились.

— Зачем? В смысле, его что, украл убийца?

— Похоже на то.

— А для чего?

— Не могу сказать. Так кто мог взять ваш ключ вчера вечером?

Женщина развела руками:

— Я не знаю.

— Вы оставляли его где-нибудь без присмотра? Или, может, сумочку?

— Надо подумать. Я не могу ответить с ходу.

— Кто вчера запер дверь в каюту, когда вы уходили на концерт? Вы или Анатолий Семенович?

— Толя.

— Значит, вы не уверены, что ваш ключ был на месте?

— Нет, он был. Я помню, что проверила перед выходом, и он лежал в кармашке моей сумочки. Я могу показать, он, наверное, у меня…

— Нет, ваши ключи забрали криминалисты, — остановил женщину Смирнов. — Стюард даст вам запасной.

— То есть мне придется жить в той каюте? — Глаза у Викуловой расширились от ужаса. — Там, где убили Толю?

— Я думаю, вам предоставят другую, — поспешно сказал Смирнов. — Кажется, на корабле должны были остаться свободные. Давайте дальше. Во время танцев вы оставляли где-нибудь сумку?

— Конечно, не могла же я танцевать с ней.

— Помните, где или кому вы ее оставили?

— Да, я попросила присмотреть за ней Ксюшу. Это дочка Юрия Петровича.

— И она следила за ней все время, пока вы танцевали?

— Нет, за ней потом пришел брат, и она отдала сумочку Нине.

— Дочери Зои Владимировны? — уточнил на всякий случай Смирнов.

Викулова кивнула:

— Да, ей. Потом Ксюша вернулась, а Нина пошла в каюту. У нее регулярные процедуры. Из-за гемофилии.

— То есть сумочку вам вернула уже Ксюша?

— Да.

— Вы оставляли сумку еще где-нибудь после того?

— Да. На столике, когда отлучалась в уборную.

— Кто был рядом?

— Люда и Юля.

— Люда — это Самсонова?

— Да. Извините, что я по привычке называю их просто по именам.

— Ничего-ничего. Не берите в голову. Скажите, когда вы видели ключ после этого?

— Когда открывала дверь каюты.

— Вы?

— Да.

— А почему не Анатолий Семенович?

— Я шла впереди и достала ключ на ходу.

— Только поэтому?

— Да.

— Ладно, теперь давайте перейдем к сегодняшнему утру.

При этих словах Викулова заметно помрачнела.

— Вы оставили Анатолия Семеновича в каюте, а сами пошли загорать?

— Да, он вчера здорово сгорел, так что решил остаться.

— Мне нужно знать, что он пил, где и когда, поскольку его тоже усыпили.

Викулова кивнула.

— Понимаю, — выдавила она с трудом. — Мы пошли с утра в бар и заказали напитки.

— Мы — это кто? — мягко прервал ее Смирнов.

— Я, Толя, Юра… то есть Самсоновы и Зоя Золина.

— А Дмитрий Александрович? — спросил следователь про химика.

— Нет, он не пошел. Остался в каюте. По-моему, он со своим попутчиком неплохо выпил и утром был не совсем в форме.

— Александра Николаевна с вами тоже не пошла?

— Нет, они с Юлей сразу отправились загорать, но не на шезлонгах, а на верхней палубе.

— И долго вы были в баре?

— Часов до двух. Потом, после обеда, мы взяли еще по коктейлю и разошлись кто куда.

— Сразу?

— Нет, минут десять посидели, поболтали.

— Вы отлучались?

— Один раз.

— Надолго?

— Минут на пять. Может, чуть больше.

— Ясно. А Анатолий Семенович?

— Кажется, нет. Потом подошел Жеребин, и Самсоновы договорились, что он на берегу присмотрит за двойняшками.

— Это они предложили?