Онлайн книга «Мечты серой мыши»
|
— Ну хорошо. Если бы не толпа за дверью, я бы продолжила с тобой дискуссию. А так, сходи к Натану Яковлевичу. Он как раз специалист по средневековым кострам. Сейчас он в корпусе исторического факультета. Наверняка все еще торчит на кафедре. — Натан Яковлевич? Это такой старичок с красным носом? — Какой он тебе старичок! — рассердилась моя дражайшая. — Ему и семидесяти-то нет! — Но он абсолютно ничего не слышит! — Он с юных лет мало что слышал. Был человек на практике, сунул голову в колокол «Лебедь», что в Ярославском храме. Ну, чтобы изнутри его рассмотреть. Кто знал, что сокурсник возьмет да и вдарит по нему ломом?! — Мама, у вас была бурная молодость! — я потерла руки. Приятно узнать, что и твоя мать когда-то шалила. Ну, или наблюдала хотя бы, как другие шалят от души. — Иди, иди, не мешай, — отмахнулась она и снова повернулась к неудачнику: — Так-с, юный друг… — А я… а я… — заблеяло у меня за спиной. Я закатила глаза и пошла к двери. — А я вот все думаю о Генрихе VIII… Ну наконец-то! Хоть от отчаяния проняло! — Да? — разумеется, мама проглотила наживку. Для нее Генрих VIII, как для алхимика магический оракул. — И что же вы думаете? — Ну… «Нет, — я вышла из аудитории и плотно прикрыла за собой дверь. — Этому парню не видать положительной оценки по социологии. В лучшем случае ему придется выучить учебник по предмету наизусть!» * * * Кафедра Средних веков исторического факультета МГУ напоминала собой каморку, заваленную кипами бумаг, толстыми томами книг и прочим научным хламом, который в общей своей массе был покрыт толстым слоем пыли — и отнюдь не пыли веков. Я осторожно протиснулась между столом и стеллажом, чихнула пару раз и подслеповато сощурилась, выискивая Натана Яковлевича. Источником света в помещении служило единственное небольшое окно, такое же запыленное, как и все остальное. — Хто тут? — послышалось из дальнего угла. — Простите, — я снова чихнула и протиснулась дальше на звук голоса, стараясь не испачкаться. — Хто? За маленьким столом, заваленным желтыми бумагами, скрючившись сидел Натан Яковлевич. Я узнала его, хоть и видела всего пару раз, да и то в детстве. Он не изменился: все тот же невысокий, худенький старикан, в старом сером костюме, со странной для Москвы феской на голове, с седой козлиной бородкой и красным носом. Когда мне было шесть лет, я думала, что он волшебник. Теперь я подумала, что он человек с большими странностями. Как мы все-таки меняемся с возрастом. И, наверное, не в лучшую сторону. — Здравствуйте, Натан Яковлевич, — я лучезарно улыбнулась. Он оглядел меня с ног до головы. Может быть, мне показалось, но в глазах его мелькнуло что-то чертовски молодое. Искорка какая-то. Только бы он не решил за мной приударить. Я этого просто не вынесу! — Я дочка Екатерины Георгиевны Кузякиной. Амалия. Может, помните? — Ась? — он приставил ладонь к уху, а я напрягла связки: — Амалия. Кузякина. Дочь Екатерины Георгиевны. Он моргнул и раскраснелся: — А… Малышка Амочка. Ну как же! Как поживает твоя тетя Агата? Еще замуж не вышла? «Господи! Не свихнулся ли ты, старый дед!» Конечно, вслух я этого не сказала. Сказала другое: — Боже упаси! Она так часто вас вспоминает… — Ась? — Вас, говорю, вспоминает. Места себе не находит, — это я уже тихо буркнула. — Неужели, — он хитро мне подмигнул. — А мне казалось, что она увлечена моим сыном, Юрием. Ну вот. Вышла непростительная осечка. Я покраснела, пролепетав: — Прошу прощения. — Да ничего, — он жестом пригласил меня занять соседний стул, — откуда же тебе знать, что у них с Юрием произошло. Сын мой — ветреник. Укатил в Канаду, только его и видели. — Мне очень жаль, — я не хотела садиться на предложенный стул, потому что сдуру напялила бархатные штаны. И мне даже страшно было представить, во что они превратятся, опустись я в эту пыль. — Ну да ладно. Чего это ты решила почтить своим вниманием старика? Неужто учишься у нас? — Нет, вы мне льстите. Я уже давно кончила учиться. — Ась? — Не в этом дело! — если так и дальше пойдет, я сорву голос. — А где ты учишься? — Да не учусь я! — Бедная девочка. Как же в наши дни без образования? — Он сочувственно покачал головой. — Нынче ведь каждый обалдуй при дипломе. Неужели мама не наставила тебя на путь истинный? «Господи боже!» — я рухнула на стул, забыв о штанах. Вести светскую беседу было невозможно, а потому я сразу перешла к цели своего визита. Вытащив из сумки тетрадный листок, положила его на стол: — Вот, Натан Яковлевич, взгляните, пожалуйста. — Что это? — он сощурился, разглядывая мои каракули. — И мне бы хотелось знать. — Как это к тебе попало? — Ну… вообще-то это я нарисовала. — Но ведь ты не просто так это нарисовала? Удивительное дело, но глухота его прошла сама собой. Голос ожил и зазвучал. Он с интересом вгляделся в рисунок. — А где оригинал? — Видите ли… — Ну вижу я, вижу! — неожиданно разозлился он и покраснел как рак. Золотая кисточка на его феске нервно затряслась. — Я гоняюсь за оригиналом уже много лет, а тут приходит девица без всякого образования с рисунком тесьмы. Не приснился же тебе этот ultima ratio, в самом деле?! — Ultima ratio? — Последний довод. Гм… Как же это… Наверное, ритуальная тесьма. — Ритуальная тесьма? — у меня перехватило дыхание. — Что ты все переспрашиваешь? — Простите, я не совсем готова… — Это ты нарисовала? — он прищурился. — Я. — Где видела? — Господи, тут хуже, чем на Петровке. Он схватил меня за локоть, да так сильно сжал свои на первый взгляд хиленькие пальцы, что я губу закусила от боли. — Послушай, Амочка, скажи мне лучше, детка, где ты это увидела. Такого ни в одном музее нет. Ну? — Ну, я… это… Да я понятия не имела, как рассказать старику обо всем, что со мной приключилось. Или хотя бы как рассказать ему о том, где я видела этот чертов ultima ratio! — Ну хорошо, — он вдруг вскочил, засуетился, полез на ближайшую полку и заработал руками, как ненормальный. На пол полетели книги вперемешку с листами бумаг. Парочка листов сделала плавные витки в воздухе и опустилась мне на колени. |