Онлайн книга «Эпоха мертворожденных»
Об отправке "своим ходом", учитывая дикий, никем не контролируемый кровавый беспредел на "дорогах жизни" – и речи быть не могло. К концу первого месяца после переворота, только-только начали разворачиваться в эту сторону и стали потихоньку зачищать банды мародеров. Учитывая уровень их организованности, вооруженности, сквозной коррумпированной смычки с государственным аппаратом и местными силовиками, да многолетние устои традиционных для приграничных районов контрабандных кланов, все понимали – наведение порядка у пропускных пунктов займет приличное время. Да и народ, непрерывно валит, считай, с половины страны – поди отрегулируй поток, разберись с этим бедламом! Идти же "по пашне", нелегально – вообще чистая подстава. Кто решится загнать собственную семью в фильтрационный лагерь, куда они без миграционных карточек загремят при первой же встрече с любым ментовским патрулем. К тому же у меня – две девки! Что уж там говорить про какую-то там рухлядь (много ли в "симбул" [95] нагрузишь, если не на пикничок, а на постоянку съезжаешь?!), или о самой, цвета молодой оливы, тачке. Хотя и ее тоже жалко! Пусть моя рэнушка и не навороченный членовоз бубновых отпрысков, зато – собственной головой и ручками заработана, а не на халяву на папину небрежную отстёжку за полсотни штук денег прикуплена. После отправки бывших бонз к праотцам и решению самых горячих "вчерашних" вопросов пропаганды, Стас подошел к Самому и на пальцах объяснил, что у творческой составляющей аппарата управления пропаганды, по определению – не может быть "личных" вопросов! Попробуй, заставь, к примеру, креативщика родить "нечто", если у него голова забита голодной, сидящей в бомбоубежище семьей, а вовсе не насущной нуждой молодой Республики в работающем мессадже. Командующий в ответ, якобы, конкретно взгрел моего шефа за упущенное время, мол – надо было из горла бывших руководителей вырывать и решать эти вопросы сразу, а не доводить ситуацию до сегодняшнего дня. После чего, понятное дело, дал отмашку. На местном совете решили идти колонной на самую ближайшую Изваринскую таможню. Пропускные пункты на Должанке и Гуковском – слишком далеко: сто километров по нашим неспокойным местам с престарелой родней, женщинами и детьми – стрёмно. Красная Таловка – неудобно да и слишком опасно. Изварино, конечно, тоже не подарок – контрабандное сердце Луганщины – но там хоть Краснодон близко, можно назад сдать или подмоги дождаться. Тем паче, на этом отрезке границы уже, точно по рецептуре Петра Петровича, вломили быкам пару раз – беспримерной борзости чуток убавили. Всего на восемь эвакуируемых семей набралось пять машин. Старший до границы – Валера Демьяненко. С ним – четыре вежливых, очень похожих друг на друга единым спортивным эластиком, молодых человека: с внимательными серыми глазками и АКМСами поверх битком набитых разгрузок. Отдельно, для усиления, подкинули УАЗик с несколькими СОМовцами [96] . По России командовать караваном должен Вадим Поскреба – многолетний начальник управления угольной промышленности. Мужик из пахарей, специалистов, а не из начальственного важняка – "руками-водителей"; серьезный и ответственный дядька, заядлый охотник, лет, немногим, за пятьдесят – дружественную угольщикам Ростовскую область и ее кормчих знает не многим хуже Луганской. Сборы и пересуды заняли еще пару дней и вот теперь, кажется, мы – созрели… – Ха!!! Да, нет, проблем, Валер! Где и когда? Улыбчивый Демьяненко присел на соседний стул, выудил из моей пачки сигарету и, угостив огоньком красивой зиппы, сообщил: – Стартуем – от нас, естественно. Время выезда – четыре ноль-ноль. Сбора – ровно в три. Хотим без попадалова – должны успеть в Ростов за световой день. Шеф сказал, чтобы все, кто едет, шли собираться. – Дёмыч, с таким раскладом, мне удобнее сейчас свой бабский батальон привезти и заночевать. Однозначно – во дворе администрации безопасней, чем по городу ночью шариться. – Все так и делают. Сам за Светланой Леонидовной еду прямо сейчас. – Лады. – Аркадьич, у тебя ствол есть? – Стечкин… – Хорошо! – Демьяненко указал головой на спинку моего стула: – Бронежилет не забудь. Если хочешь, могу тебе АКМ выписать… – Да ладно, брат. Не хочу девчонок лишний раз напрягать; а вот за пару броников до границы – на задние двери повесить – был бы, Валера, тебе благодарен. – Замётано, командир! С рассветом – тронулись. Судя по туманной дымке, день обещал стать очередным температурным рекордсменом. Просто дикое пекло. Кондишин, по законам подлости, включать нельзя – все четыре окна нараспашку. Естественно, мои умницы-красавицы – тут, как тут… – Па! Можно кошек выпустить. – Нет. – Почему? – Окна открытые. – Закрой. – Нельзя. – Почему? – Глаш, уймись… Мамсик догадывается – "почему", но, надув губы, молчит. Во-первых, пока собирались, грузились и ночевали, успела под горячую руку раз несколько нарваться. И жалко, но и без рыка этот бесконечный поток вопросов не остановить, а если еще и попробовать отвечать, то – попасть еще больше: "Зачем бронежилеты на дверях? По нам, что – стрелять будут?". Блядь! Ну, как тебе, не пугая до мокрых трусов, объяснить, что мне проще послать – в три этажа, чем, не дай Господи, потом из любой из вас, по милости шальной пьяни, картечь выковыривать. Дёма идет на Стасовом Круизере [97] первым и, ко всему, головой отвечает за двоих пацанят, Светку и ее сопливого бордоссца [98] . Представляю, как это дурко своей назойливой харей Дёмычу штаны обслюнявит! Сразу за ним пристроились менты Ярика. Поскреба, вторым руководителем проводки, на старенькой темно-зеленой "Ниве" замыкает колонну. Я пылю сразу перед ним. В середине, между нами, выстроилась вся остальная разношерстная кавалькада работников управления по связям с общественностью. На Краснодонской эстакаде у Алёны заканчивается терпение. С заднего сидения, наклонившись, основательно опирается на мой подлокотник и, издалека, начинает плести… Знаем мы эти подкаты! – Сколько пробудешь? – Мамс, я не знаю. Дня три – точно. – Я все равно не могу понять – зачем тебе возвращаться? А мы – как будем? Ростов, такой город… |