Онлайн книга «Близнецы. Завещание сына»
– Не поясница, а талия, – кокетливым тоном уточнила Сенаторша. – Хорошо, талия, – согласился Микоэл. – Как хочешь, но я одна здесь больше не могу. Приезжай и забери свою девочку, – капризно потребовала Хлебникова. – Я звал, твоя не хотела. Что изменилось у моя девочка? – Раньше не хотела, а теперь хочу. Надоело без тебя жить. Я поняла, что любовь – это главное. – Я есть очень радостный от твоих слов. Буду брать на днях самолет. Но ты, эндестэнд, жить в одном дом нам не можно. Микоэл имеет семья. – Снимешь мне хату. – Я возьму для тебя прекрасную квартиру в район Централ Парка. Это Манхеттен, очень солидная район Нью-Йорк. Буду ходить тебя каждый день, иногда ночь. – Вот и хорошо. Я жду. Ерожин выключил магнитофон и рванул из кабинета. По дороге к дому любящий муж остановился возле цветочного магазинчика и приобрел букет белых астр. Он знал, что если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то к сердцу женщины – через глаза, нос и уши. …Николай с трудом приоткрыл веки и обнаружил перед носом синий ковер с огромными аляповатыми цветами. «Где я?» – ошалело повертев головой, спросил он себя. Голова была пустой и одновременно тяжелой, как пивной котел, во рту и глотке пересохло, а из утробы поднималась отвратительная тошнота. Помещение казалось жалким и незнакомым. Лишь сверкающий белизной финский холодильник, резко выделяясь из остального хлама, о чем-то смутно напоминал. Постепенно возвращавшаяся память прояснила его вчерашнее приключение, и молодой человек, с опаской развернув голову, покосился на соседнюю подушку. Никого рядом не заметив, он с облегчением вздохнул и сбросил с себя плюшевое покрывало. Поняв, что спал в брюках и свитере, стал мучительно вспоминать момент отхода ко сну. Но не вспомнил. Зато вспомнил пьяное застолье и почувствовал себя виноватым и самому себе противным. Особенно досаждала непристойная мысль: переспал ли он с хозяйкой этой лачуги или нет? Грыжин приподнялся и поглядел на стол. Следы вчерашней пьянки исчезли. Все было прибрано и чисто. Где-то за стеной громыхнули ведра, затем распахнулась дверь и появилась Лида: – Вставай, Колян. Сейчас мы с тобой в санаторий сходим, а позавтракаем, когда вернемся. – Какой санаторий? – Кардиологический. Ты чего, совсем без памяти? – Я, правда, не помню. Зачем нам туда идти? – Рак твой светить. Ты вчера умирающим прикинулся, вот я с соседкой Милкой и договорилась. Она там медсестрой и обещала тебя профессору показать. Николай густо покраснел. Он вспомнил, как вчера расплакался и проболтался продавщице о своей болезни. – Зря это, Лида. Мне диагноз уже поставили. – Зря не зря, а пошли. Иначе я воровкой окажусь. А я не воровка. – Ты о чем? – Николай поднялся с тахты и вопросительно смотрел на девушку. – О том. Я у тебя вчера из бумажника тысячу для Милки вытянула. Это ей за хлопоты. Не пойдешь, я деньги у нее назад не возьму. Выходит, я воровка. А профессору сколько дать, Милка скажет. – Ну вытянула, и ладно. Я тебя воровкой не считаю. А идти не хочу. – Денег пожалел? – зло бросила Лида. – Да при чем тут деньги. – Грыжин поморщился. – Я бы все отдал, если бы это помочь могло. – Все у тебя никто не просит. У них самый дорогой профессор больше ста баксов не берет. Не разоришься… Пошли. – Прости, Лида, не хочу. – Как это не хочу?! Ты вчера ко мне подвалил, я думала, выпьем, приласкаешь деваху одинокую, а ты на меня свой груз навалил. И после этого – не хочу?! Нет, парень, если ты хоть немного мужик, пойдешь. – И Лида надвинулась на гостя, грозно подперев бока руками. – Ладно, будь по-твоему. В вестибюле санатория стояла охрана. Лида усадила Грыжина на кожаный диван и куда-то убежала. Вернулась с плоской широкой молодкой в белом халате. – Знакомься, моя соседка Милка. – Очень приятно, – приподнялся Грыжин. – Николай. – Иди, Николай, за мной, не оглядывайся и делай вид, что ты тутошний. Понял? – распорядилась молодка и быстрым мужским шагом повела Грыжина за собой. Они миновали длинный коридор, поднялись по мраморной лестнице и остановились у стеклянных дверей. – Жди, – шепнула Мила и исчезла. Ждал Грыжин довольно долго. Двери несколько раз открывались, но Мила не выходила. Другая медсестра, старая и полная, вывела под руку молодого мужчину. За ней выглянула Мила и поманила пальцем. Николай вошел в огромный светлый зал. Это и был кабинет профессора. Возле окна за столом сидел миниатюрный сутулый человечек. Зыркнув на молодого бизнесмена, он резво покинул кресло и быстрыми шажками засеменил навстречу. – Значит, умирать надумали? – спросил он, сверля Николая маленькими глазками-буравчиками. – У меня рак желудка в последней стадии, – тихо сообщил Грыжин. – Да, видок у вас несколько помятый. Вижу, вчера по себе поминки справляли. Часто закладываете? – пропустив мимо ушей само диагноз пациента, поинтересовался профессор. – Так сильно первый раз, – смутился молодой предприниматель. – Раздевайтесь – и сюда, на ложе. – Как раздеваться? – переспросил Николай, покосившись на низкую кушетку в углу кабинета-зала, покрытую белоснежной простыней. – Как раздеваются? Снимают с себя тряпки. Вы что, на простынях одетым спите? Грыжин чуть не признался, что сегодня именно так и спал. Но решил воздержаться, молча разделся догола и улегся на кушетку. Профессор уселся рядом, внимательно и долго разглядывал его с головы до пят, оттягивал веки, изучал зрачки, зачем-то велел открыть рот и показать горло. Потом поднялся, взял со стола стетоскоп, прослушал грудь и спину, натуженно и громко сопя, промял Николаю живот. – Ели? – Что? – не понял Грыжин. – Что, меня не интересует. Утром пищу принимали? – Нет, пока не завтракал. Профессор удовлетворенно хмыкнул и позвал Милу. – Своди его на кровь, потом, если анализы не унесли, пусть помочится, и к Василию Абрамовичу. – Так голым и идти? – испугался Грыжин. – Зачем голым? У нас не клуб нудистов. Одевайтесь и двигайте. Через полтора часа, обойдя несколько кабинетов, пациент вернулся к профессору. Но тот его не принял: – Погуляйте, перекусите. Отсутствием аппетита не страдаете? – Не жалуюсь… – Я так и думал, а после обеда – жду. Мила провела Николая в холл. Лида сидела на кожаном диване, сложив руки на коленях. При виде своего нового приятеля она вскочила: – Ну? |