Онлайн книга «Моя жена Любовь Орлова. Переписка на лезвии ножа»
Сокращать неминуемо предстоит, и мне надо будет иметь телефонный разговор о сокращаемом. Если даже сократить минимально, и то придется кончить не раньше 25-го или 27-го. А без сокращения остается еще 30 чистеньких дней. Съезд будет шеве-девре. Остальное тоже. Пока желаю не засыпать на работе и прилива сил для окончания героического пути. Меня еще без конца режет вопрос квартиры, убивает на месте. Подскажите. Меня торопят, до свиданья. Ваш ученик и помощник Гр. Александров. («Девичьи глаза») [76] Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ Ленинград, «Европейская», № 301. 2 сентября 1927 г. После разговора по телефону, который стоил 31 рубль… Дорогой учитель, Сергей Михайлович… Совершенно необходимо в срочном порядке выслать нам все неудовлетворительные куски. Особенно, где двоится и троится. Мне кажется, что в вопросе бесфокусности и контрастности виновата главным образом лаборатория. Те куски Смольного, которые я видел в Ленинграде, служат доказательством того, что половина из них при хорошей печати будут замечательными кусками. Лучше, если бы удалось прислать пробочку негатива этих кусков, а то Эдуард хочет ехать в Москву на один день. Это совершенно недопустимо. Если негатив трудно, то отрежьте от каждого куска позитива и немедленно пришлите нам. Эдуард (Тиссе. – Ю. С.) очень забеспокоился, когда я ему все рассказал, и очень растерян. Кроме всего прочего, я вам советую поменьше слушать Попова (второй оператор фильма – Владимир Попов. – Ю.С.) на том основании, что его предательская политика по отношению к Эдуарду нам с вами известна. Мне кажется, что Володя сознательно не говорит вам, где виновата лаборатория, а где Эдуард, ибо его политика обладает большими странностями, и он работает во славу своей карьеры довольно непонятными для нас средствами. По тем отрывкам негатива, которые Попов привез сюда, можно судить о качестве негативов вообще, и в числе их (я сейчас их внимательно пересматривал) я нашел только два бесфокусных кадра: кр. план Адамовой [77] и фонари на Миллионной. Так что тут очевидно не без лаборатории. Когда будете выбирать куски, вы учитывайте эти обстоятельства. А ТО МОГУТ ПОГИБНУТЬ ХОРОШИЕ КАДРЫ! Те, которые будут вас смущать, вы откладывайте, и когда мы приедем, мы посмотрим негативы этих кусков и выясним, что к чему. Вспомните, как были напечатаны куски с качающимися столами в «Потемкине» и как они выглядели при перепечатке. Очень, очень много зависит от печати, даже двоиться и троиться может от печати. А при съемке, чтобы двоилось и троилось в тех кадрах, о которых вы говорили, я себе представить не могу. Насчет темпа я принимаю энергичные меры к перекручиванию [78] , и вы обратите внимание на ноги в марше, которые мы тут сняли. Ибо там я настаивал перекручивать основательно, и, по моим расчетам, темп марша должен получиться что надо. В общем, я сейчас до зарезу хочу спать и плохо соображаю. Кончу я писать сейчас, а когда приду, отоспавшись, в себя, то напишу о моих съемочных планах и сроках подробно [79] . Жму ваши ножницы, рассчитывая, что до руки не доберешься [80] . Желаю вам не хотеть спать так, как я хочу. И не падать духом ни на миллиметр, как говорили. Передайте Оленьке, что люблю ее по-прежнему и даже больше. Высокий Александров с девичьими глазами. Он же Гр. Мормоненко. С. ЭЙЗЕНШТЕЙН – Г. АЛЕКСАНДРОВУ Гриша! Подробно тебе написала Ольга. Вопрос отсрочки сегодня выяснится [81] . Посылаю обрезки. По ним видишь, как мало еще у меня материала. Лаборатория дико задерживает. Гоните немедленно все, что снято. Вчера разобрали первые 13 000 метров по сценам. Посылаю «святой экземпляр» [82] . Пиши, пиши и пиши. Снимите, (не забудь) подход Ленина к кафедре: Пудовкин заканчивает картину, выпуск в октябре [83] . |