Онлайн книга «Сиятельный»
Инспектор толкаться с чернью не захотел и решительно шагнул в вагон первого класса; зашли вслед за начальником и мы. На входе Роберт Уайт тростью отодвинул с дороги опешившего от подобного обхождения кондуктора и с невозмутимым видом уселся у окна. Остальным занимать сидячие места не полагалось, но и так служителя подземки едва не хватил удар, а почтенная публика косилась на нас с едва сдерживаемым возмущением. Раздалось два коротких гудка, вагон вздрогнул, и за окнами, понемногу ускоряя свой бег, замелькали столбы и унылые заборы. Вскоре пути нырнули в тоннель, и поезд помчался под землей, оставив сутолоку улиц со всеми их лихачами-извозчиками и ротозеями-пешеходами где-то далеко-далеко наверху. Теперь состав летел на всех парах, нас нещадно раскачивало, и приходилось не только цепляться за поручень, но и крепко стискивать спинку ближайшего сиденья. Через несколько минут паровоз замедлил ход и под оглушительный гудок выкатился из тоннеля к перрону подземной станции, освещенной лишь неровным огнем газовых рожков. Кто-то вышел, кто-то зашел, и мы помчались дальше. Подземка – великая вещь! Ни паровики, ни даже новомодные самоходные коляски с ней сравниться не могут. Вот только дымом несет – дышать невозможно… Через три станции мы покинули поезд и поднялись на улицу. Громада Ньютон-Маркта высилась на противоположной стороне площади, но инспектор лишь досадливо глянул на мраморные колонны портика и зашагал в противоположном направлении. – Надо промочить горло, – пробурчал он, спиной почуяв наши вопросительные взгляды. Возражать никто не стал. Да и с чего бы? После столь оглушительного фиаско возвращаться в «Ящик», как с легкой руки неизвестного жулика повсеместно называли штаб-квартиру полиции, не хотелось совершенно. Тем более мне. Промочить горло традиционно отправились в «Винт Архимеда» – небольшое питейное заведение, отличавшееся огромным выбором фламандского пива и преимущественно полицейской аудиторией. – Покупайте утренний выпуск! – надрывал у его дверей осипшее горло парнишка с толстенной стопкой газет. – Напряженность в Иудейском море! Очередной демарш в Александрии! Покупайте! Только в субботнем номере! Раскол в рядах «Всеблагого электричества»! Тесла против Эдисона! Большая статья! Роберт Уайт кинул мальчонке монету в десять сантимов, забрал выпуск «Атлантического телеграфа» и прошел в бар. – Привет, Алмер! – поздоровался он с тучным хозяином за стойкой и уселся на свое неизменное место у окна. – Как обычно. Толстый фламандец выставил перед инспектором графинчик с красным портвейном, после налил по кружке светлого Джимми и Билли, и те уединились в дальнем углу с выпивкой, тарелкой хлеба и нарезанным на ломтики острым свиным паштетом. Когда Рамон Миро отошел со стаканом белого вина, которое пил изрядно разбавленным содовой, я уселся на высокий стул и облокотился о стойку. – Лимонад? – вздохнул владелец заведения. – Лимонад, – подтвердил я, без особого интереса разглядывая батарею пивных бутылок с цветастыми этикетками и пробками, прикрученными к горлышкам прочным шпагатом, а то и дополнительно залитыми сургучом. – Ох уж мне эта мода! – покачал головой Алмер. – Скоро пиво с лимонадом пить начнут! – Вот уж даром не надо, – усмехнулся я в ответ. – Начнут, помяни мое слово! – уверенно заявил владелец заведения и отправился на ледник. Вскоре он вернулся и выставил передо мной запотевший кувшин с лимонадом, в котором весело позвякивали кусочки льда. Я наполнил высокий стакан, сделал несколько глотков и кивнул: – Отлично! Алмер воспринял похвалу как должное и принялся протирать полотенцем одну из пивных кружек. – Не припомню, чтобы ты когда-нибудь заказывал выпивку, – произнес он, не прекращая своего занятия. – Все верно, не заказывал, – подтвердил я. – Удивительно. – Почему же? Обычное дело, как по мне. – Для помешанного на морали механиста – да, – с усмешкой произнес фламандец, – но проще встретить благочестивую шлюху, чем непьющего констебля. – Из-за алкоголя у меня проблемы со сном, – объяснил я свое непринятие выпивки, не особо покривив при этом душой. Владелец заведения гулко расхохотался: – Скольких твоих коллег смутила бы подобная мелочь? Я только плечами пожал, не собираясь оспаривать это утверждение. Если начистоту – и сам знавал людей, помешать напиться которым мог лишь выстрел в голову, желательно из крупнокалиберного ружья. Впрочем, общение с подвыпившими сослуживцами не вызывало у меня ровным счетом никакого отторжения, ведь пьяные зачастую даже более честны в своих суждениях и открыты. Раз алкоголь позволяет людям хоть на время позабыть о собственных страхах, кто я такой, чтобы их осуждать? Взяв кувшин с лимонадом, я соскользнул со стула, намереваясь присоединиться к Рамону, но меня вдруг окликнул листавший газету инспектор. – Леопольд! – произнес он, отрываясь от чтения. – Не составишь мне компанию? Проклятье! Этого еще только не хватало! Я мысленно выругался, без особой спешки подошел к столу и уселся напротив начальника, а когда наполнил лимонадом стакан, Роберт Уайт повертел пальцами у себя перед лицом и попросил: – Сними очки, пожалуйста. Выполнив распоряжение, я подышал на черные круглые линзы, протер их льняной тряпочкой и отложил на край стола. Затем отпил лимонада и перевел взгляд на пришпиленный к стене чертеж винта Архимеда, один из многих. – Ты ведь никогда не смотришь людям в глаза, Лео? – неожиданно спросил инспектор. – Так? – Как правило, не смотрю, – подтвердил я и повернулся от пожелтевшего рисунка к собеседнику. Оценил покрой пошитого на заказ костюма, идеальную прическу, затейливый рисунок шелкового шейного платка. В глаза смотреть не стал. Меж бровей инспектора залегла тяжелая морщина, он отпил крепленого красного вина, промокнул узкие бледные губы салфеткой и только после этого негромко произнес: – Я знаю о твоем таланте, сиятельный. Наверное, нелегко видеть в глазах людей один лишь страх? – Приятного мало, – подтвердил я. – Посмотреть в глаза – все равно что забраться человеку в душу. Предпочитаю… сохранять дистанцию. – Со мной у тебя такой номер не пройдет. – Сохранить дистанцию? – пошутил я. – Залезть в душу, – на полном серьезе ответил Роберт Уайт, потер подбородок и задумчиво промолвил: – Предполагалось, твой талант будет несколько более полезен в нашей работе… Более полезен? Слова эти меня откровенно покоробили. Нет, мой талант мог и в самом деле приносить больше пользы в работе, вот только я терпеть не мог копаться в чужих страхах, позволять им забираться в собственную голову и воплощаться в жизнь. Пусть это и давалось без особого труда, но всякий раз в итоге я чувствовал себя извалявшимся в грязи. |