Онлайн книга «Бессердечный»
– Возможно, вы уже получили от нее, что хотели. – Что такого я мог получить от нее? – не подумав, брякнул я и немедленно схлопотал новую затрещину. – Проклятье! Без этого вполне можно было обойтись! – Прекратите ломать комедию и отвечайте на вопросы! – Давайте успокоимся, – предложил я, собираясь с мыслями. – Вы полагаете, что сможете узнать от меня, где находится Елизавета-Мария. Допустим, я располагаю этой информацией. Допустим, прежде чем пойти на сделку, я хочу выяснить, какие есть доказательства моей вины. Приприте меня к стенке, и я сразу начну сотрудничать со следствием, но сначала объясните, какого черта тут происходит! Последние слова я выкрикнул во всю глотку, и лицо главного инспектора немедленно налилось дурной кровью. Он едва сдержался, не иначе и в самом деле рассчитывал получить от меня информацию. – В итоге это значительно сэкономит нам время, – произнес я уже совершенно спокойно. Фридрих фон Нальц хрустнул тонкими пальцами и предупредил: – Вы не выйдете из этой камеры живым, – спокойно сообщил он, – если не расскажете, где находится моя дочь. Я спокойно пожертвую своей карьерой ради ее возвращения, если придется. – Что случилось? – спросил я. – Довольно! – Фридрих, – вздохнул я, – вы ведь понимаете, что обвинения против меня не выдерживают никакой критики. Иначе вас бы здесь не было и допросом занимались бы сыщики. Вспомните, что вы говорили о вкусе Елизаветы-Марии! Разве она предпочла бы меня выгодной партии? Неужели я могу сравниться с племянником министра юстиции? Главный инспектор болезненно поморщился, уселся за стол и достал портсигар, в котором вместо сигарет оказались таблетки. – Сердце, – сообщил он, закидывая одну из них в рот. – Все пошло наперекосяк, виконт. Полетело прямиком в тартарары. Но если вы вернете мне дочь, я постараюсь забыть о личных обидах. – Ближе к делу, – потребовал я. – Что случилось? Только факты. – Читали о нападении на дюреровский завод пару недель назад? – Слышал. – В целях безопасности документация с патентованной формулой и описанием производства дюралюминия была перенесена в городской особняк барона. – И? – Ее похитили. – При чем здесь я? Меня не было на приеме у Дюрера. Я ведь правильно понимаю, что похищение произошло на вчерашнем званом обеде? – Зато там была Елизавета-Мария! – стиснул кулаки главный инспектор. – Вы подговорили ее воспользоваться талантом и убедить барона отпереть сейф! – Чушь собачья! – не сдержался я. – В этом случае меня бы уже не было в стране! – Шторм спутал вам все карты, виконт. – И я был так глуп, что вернулся домой? – Вы полагали, что ничто не свяжет вас с этим преступлением. Вторая ваша ошибка. – А первая? – Моя дочь не настолько испорчена, чтобы убедить человека покончить с собой. Попытка барона наложить на себя руки оказалась неудачной. – Бред! – пробормотал я. – Это все какой-то бред! Где тогда Елизавета-Мария? – Вот это я и хочу у вас узнать! – Хорошо, хорошо, – несколько раз повторил я. – Елизавета-Мария обладает талантом убеждения, но как я мог убедить ее пойти на это преступление? Я-то подобным талантом не обладаю! – Она увлеклась вами, вы вскружили ей голову. – Я? Главный инспектор посмотрел на мою помятую физиономию, излишне угловатую и носатую, перевел взгляд на заляпанную грязью одежду и вздохнул: – Никогда бы не подумал, но факты говорят об обратном. – Улика! – рассмеялся я с нескрываемым сарказмом. – Разумеется, у вас есть неоспоримая улика! Как я мог забыть! – Именно так, – придвинулся Фридрих фон Нальц, и на меня повеяло лютым жаром. – Вы не могли знать, что Елизавета-Мария вела дневник. Она записывала там все свои сомнения и колебания. При обыске комнаты я отыскал ее записи и немедленно объявил вас в розыск. Третья ваша ошибка, виконт! – Бред, – выдохнул я, чувствуя, как немеют от ужаса кончики пальцев. Я не понимал, что происходит. Просто не понимал. Елизавета-Мария, влюбленность, дневник, кража формулы… Это все просто не может быть правдой! Мне это снится! Я заставил себя успокоиться и спросил: – В дневнике упоминается мое имя? – Неоднократно. – И Елизавета-Мария писала, будто любит меня? – Да. – Верится с трудом, – усмехнулся я и, поскольку главный инспектор промолчал, сам спросил у него: – Это точно ее почерк? – Вне всяких сомнений. – Могу я взглянуть? – С какой целью? – Не поверю, пока не увижу своими глазами. – Думаете, я блефую? – горько улыбнулся Фридрих фон Нальц и достал из кармана пухлую книжицу в пурпурной обложке с оторванным серебряным замочком. – Что ж, смотрите! Главный инспектор поднес дневник дочери к моему лицу и раскрыл его на нужной странице. Наш роман начался на весеннем балу, где я прочитал Елизавете-Марии поэму, написанную Альбертом Брандтом. Роман развивался стремительно, мы виделись почти каждый день, а после встречи на ипподроме впервые провели вместе целый вечер. О своем преступном замысле я поведал в последнюю встречу, в цирке. Елизавета-Мария ответила согласием. Мы должны были бежать в Зюйд-Индию. Что самое печальное, почерк во всех записях – сделанных и год назад, и позавчера, был совершенно одинаковым. Это писала Елизавета-Мария, но какого черта? Что за жуткий розыгрыш она затеяла? Кто ее об этом попросил? – Это все неправда, – прямо заявил я. – Вы не встречались с моей дочерью? – Виделся с ней в городе пару раз, – сознался я, – но мы никогда не проводили много времени вместе. Обычно даже не разговаривали. – Здесь утверждается обратное! Опровергнуть откровенную ложь обычно проще простого, полуправда несравненно более коварна. Мы разговаривали с Елизаветой-Марией, это могут подтвердить десятки случайных свидетелей. И как доказать теперь, что я не подстрекал ее к преступлению? Как доказать?.. – Стоп! – охнул я, осененный неожиданной мыслью. – Вернитесь на страницу назад! «Ипподром», «прогулка по городу», «весь вечер не отпускал ни на миг мою руку»… – Фу-у-ух! – с шумом выдохнул я. – У меня алиби! – В самом деле? – с недоверием уставился на меня Фридрих фон Нальц, пряча дневник обратно в карман. – Несмотря на случившееся, своей дочери я доверяю несравненно больше, чем каким-то вашим свидетелям! |