Книга Фельдъегерь. Книга 4. Сотник, страница 54 – Юрий Корчевский

Как всегда бывает, беда пришла, откуда не ждали.

Сначала слуги князя Михаила Черниговского привезли тело убитого в Орде хозяина – моголы казнили князя за то, что он отказался пройти языческий обряд, изменив православной вере. Произошло это 20 сентября. А через десять дней был отравлен ядом отец князя Александра – Ярослав, и снова в Орде.

Отравила его вдова каана Угедея, Туракина-хатум, мать великого каана Гуюка, захватившая власть в Каракоруме, что на реке Орхон, столице Орды.

Князь Ярослав, после отъезда из Каракорума – прощального пира, почувствовал себя плохо и через семь дней скончался в дороге. Воины и слуги, сопровождавшие его в долгом пути, сразу обратили внимание на то, что князь сделался синий. Но начались холода, и сопровождающие, замотав тело князя в княжеский плащ, везли его в столицу княжества – Владимир. Похоронен князь будет лишь через полгода после гибели, в апреле 1247 года во Владимире.

Когда печальная процессия только вошла в пределы Владимирского княжества, во все города, где княжили сыновья Ярослава – в Новгород, к Александру, в Юрьев и другие, – помчались гонцы.

Алексей был у князя на совете, когда слуга доложил о прибытии гонца:

– Говорит, княже, известие срочное.

– Зови!

Вошел гонец. Видимо, он всю дорогу гнал коня, торопился, потому что вид у него был донельзя усталый, а кафтан забрызган грязью.

– Плохое известие, князь…

Александр потемнел лицом, нахмурил брови:

– Говори…

– Отец твой, Великий князь Ярослав Всеволодович, умер.

– Как? – вскричал князь.

Присутствовавшие при сем известии встали.

– Отравлен в Каракоруме, умер в дороге. Случилось сие тридцатого сентября. Тело в стольный град Владимир везут.

Князь так и сел в кресло, прикрыв лицо руками – он был ошарашен известием. И не только смертью отца. Ярослав Всеволодович – Великий князь, остальные – под ним. Теперь усобицы пойдут, борьба за власть. Кто придет к великому престолу? Мысли метались в его голове.

Наконец князь поднял голову.

– Отведи гонца в воинскую избу, пусть отдохнет. Лошадь – в конюшню, проследи.

Гонец в сопровождении слуги вышел.

Князь распорядился:

– Утром выезжаю во Владимир, моя сотня со мной. За себя оставляю воеводу. Готовьтесь!

Ратники тихо, без обычных разговоров, вышли.

Гонцы везли печальную весть о кончине отца всем его сыновьям. И если малолетние Василий и Афанасий, да еще дочери Мария и Ульяна жили во Владимире, то к другим князьям добираться было далеко, да еще им во Владимир, стольный град, ехать. Потому все спешили.

Похороны отца, Великого князя – событие для князей и Руси не рядовое. Поэтому рано утром дружина Александра покинула Новгород.

Гнали, пока не устали лошади. На постоялом дворе задали им корма, напоили, и у владельца постоялого двора сразу половина амбара с овсом опустела. Сто с лишним коней враз накормить!

Едва лошади отдохнули, как дружина снова тронулась в путь. В день по семьдесят верст проходили, скакали по льду замерзших рек. Путь ровный, однако причудливо извилист – согласно руслу рек. И потому кое-где путь спрямляли, гнали по санному пути.

Во Владимир прибыли через неделю. От усталости качались все – и кони, и люди. Ратники обиходили и накормили лошадей, потом поели сами и легли спать. Хоть молоды все были и к седлу привыкли, но гонки на такое расстояние сильно утомили.

Князь же стал встречаться с ближним окружением князя и все дни проводил с думными и служивыми боярами. Великий князь Ярослав оставил завещание, но что там было написано, не знал никто. Утром и вечером князь ходил в церковь, на молебны. Гроб с телом князя был закрыт, тлен уже коснулся его.

Александр поглядывал на прибывавших князей – кому быть Великим князем, кто станет старшим на Руси? Власть велика, но и ответственность огромна, учитывая, что моголы в любой момент могут напасть коварно или княжение в другие руки отдать.

Похороны состоялись уже в апреле. Половину помещения церковного храма заняли близкие – дети и жена Великого князя. Затем стояли бояре, челядь. Внутри, у входа – уже сотники и десятники, простые же дружинники – и вовсе на улице.

После отпевания усопшего похоронили в фамильном склепе.

Поминальная тризна прошла в княжеском тереме. Дружинники приглашены не были, но им прикатили несколько бочек вина, а слуги жарили на вертелах целые туши баранов.

На девятый день архиепископ Владимирский зачитал завещание Великого князя, составленное им до отъезда в Орду. Видимо, было у князя плохое предчувствие. По завещанию отца Александр получал в удельное правление Тверское княжество, образованное два года назад.

Князья разъехались. Кто доволен был полученным, а кто и обиду затаил. Все сыновья, все ровня, а досталось по-разному. Кому-то – как Александру – целое княжество перепало, пусть и невеликое, а кому-то – деревня с холопами.

Обратно в Новгород возвращались не спеша. Теперь Александр задумчив был, ничего вокруг не видел. За столом ел мало и плохо, видимо – просчитывал дальнейшие шаги и действия.

Главная власть на Руси принадлежала Владимиру, это был первый престол. И кто занимал его, тот и правил. Киев после захвата и разрушения моголами утратил былое значение, но в ярлыке от моголов все равно значилось – великий каган Киевский и Владимирский.

После смерти Ярослава Всеволодовича на Руси наступило безвластие. Нет, каждое княжество имело своего князя, но не было над ними Верховного, единственно облеченного Ордой судить и распоряжаться. И для моголов плохо – с одного проще налоги брать и спрашивать.

Александр опасался, что после смерти отца начнутся междоусобицы, князья силой оружия будут бороться за власть. Мало того, что друг друга ослабят, так ведь этим не преминут воспользоваться воинственные соседи – шведы, литовцы, ливонцы. Да мало ли у Руси врагов, только и ждущих возможности оттяпать лакомые земли? Под шумок, пока нет сильной власти, это вполне возможно. После могольских нашествий на южные русские земли они обезлюдели и пришли в упадок.

Неизвестно, сколько бы еще размышлял князь – никого на совет к себе он не призывал. Но тут случились два происшествия, подтолкнувшие его к решению.

Сначала в Новгород заявились ханские баскаки для сбора подати. Новгородцы, возмущенные их наглым поведением – когда моголы стали приставать на улице к девицам да задирать молодых парней, – устроили настоящий бунт. Баскаков крепко побили, едва не убив, содрали с них халаты и вываляли в грязи.

Дружина Александра с трудом усмирила и разогнала толпу горожан, поскольку новгородская дружина отказалась выступать против своих.

Обиженные баскаки заявились к князю и выложили ему претензии. Князь, сам кипевший в душе от нетерпимого поведения моголов, принялся их увещевать, задаривать подарками, хотя на самом деле готов был собственноручно удавить. Но обидеть баскаков означало нанести обиду самому каану, и расправа последовала бы незамедлительно. На Новгород могли послать могольские тумены. Киев несколько лучше был укреплен, и дружина многочисленнее была, а не устоял. И что теперь с Киевом стало? Князь такого исхода для Новгорода не хотел.