Книга Забытый легион, страница 81 – Бен Кейн

— Гражданин? — быстро спросил Бренн. — Почему же ты не в регулярном легионе?

Тарквиний взглянул ему в глаза и усмехнулся.

— А почему два беглых раба завербовались в армию как наемники?

— Потише! — прошипел великан гладиатор.

Этруск вскинул брови.

— Мы не рабы, — негромко сказал Бренн.

— Тогда откуда у юноши вот эта свежая рана на плече? — осведомился Тарквиний. — Как раз там, где обычно ставят клеймо.

Ромул поспешно одернул рукав туники, но было уже поздно. Когда он лег, грубая ткань рукава туники задралась, обнажив предательский шрам.

— На нас напали разбойники, — пробормотал он. — Дороги нынче опасны, особенно по ночам.

К счастью, никто, кроме непрошеного собеседника, не обратил внимания на свежий шрам. Да и сейчас все остальные солдаты устраивались на ночь, и никто не смотрел в их сторону.

Тарквиний вскинул брови.

— А я уж подумал, что вы были гладиаторами.

Изумленное выражение лиц обоих без слов подтвердило его подозрение.

— Я… я был лучшим бойцом в Риме! Удалось выкупиться на собранные награды, — попытался соврать Бренн.

— Ну, раз так… — Тарквиний потрогал пальцами золотое кольцо с чеканным изображением скарабея, висевшее у него на шейной цепочке. — Значит, к убийству аристократа вы не имеете никакого отношения?

«Олиний все же был отомщен», — с удовлетворением подумал он.

Оба гладиатора замерли.

«Как он мог узнать об этом? — испуганно спрашивал себя Ромул. — Не мог же он там быть!»

Некоторое время все молчали. Тишину нарушил галл.

— Никакого, — твердо сказал он, взявшись за рукоять меча.

Тарквиний словно не заметил явной лжи.

— Я и сам не хочу, чтобы во мне признали этруска. Я завербовался как грек.

— От чего же ты бежишь?

— Всем нам есть что скрывать. — Он улыбнулся. — Можно сказать, что мне, как и вам, пришлось поспешить покинуть Италию.

Беглецы немного успокоились.

— Ты говоришь по-гречески? — спросил Ромул.

— И на многих других языках.

— Зачем ты рассказываешь нам все это? — Ромул виновато потер рану, которую ему следовало прятать до тех пор, пока она полностью не заживет.

— По самой простой причине. Вы оба, сразу видно, бойцы. Чего я не могу сказать ни о ком из этих недотеп. — Тарквиний резко дернул головой, словно хотел указать затылком на тех, кто находился на палубе за его спиной. И впрямь, все остальные галлы производили впечатление земледельцев, а не воинов.

Бренн обвел своих новых товарищей по оружию оценивающим взглядом.

— Бассий их натаскает. Я видел и менее подходящих людей, из которых получались отличные солдаты.

— Возможно. Ты-то воин. — Тарквиний вновь запустил руку в мешок, извлек небольшую амфору, вытащил зубами пробку и протянул ее Бренну.

Галл не пошевелился.

— Не доверяешь мне?! — удивленно воскликнул Тарквиний и, сделав большой глоток из амфоры, вновь протянул ее Бренну. — Нам еще долго плыть, а потом вместе сражаться. Сам подумай: зачем мне подсовывать тебе яд?

— Извини уж меня. Слишком долго я проторчал в лудус, — сказал Бренн, принимая амфору. — Ты поделился с нами пищей и вином, а я нагрубил тебе в ответ. — Он протянул Тарквинию правую руку.

Этруск, улыбнувшись, пожал ее, и возникшее было напряжение рассеялось.

— А ты, Ромул? — предсказатель бросил быстрый взгляд на юношу. — С тобой мы будем друзьями?

Ромул некоторое время подбирал слова.

— Я буду твоим другом, если ты будешь моим.

— Не по возрасту мудро сказано! — Тарквиний вновь расхохотался, запрокинув голову; расположившиеся неподалеку галлы оглянулись на него.

Они скрестили запястья.

Некоторое время троица попивала вино Тарквиния да рассуждала о том, что ждало их в Малой Азии. Когда похолодало, прочие новобранцы укутались в одеяла и улеглись спать. К восторгу Ромула, этруск много знал о тех местах, куда они направлялись.

— Жара там страшная, вот что я скажу.

— Хуже, чем летом в Риме?

— Как в печи у булочника во время Сатурналий [16] . И насколько хватает глаз, ничего не видать, кроме песка и скал.

— Все равно лучше, чем висеть на кресте на Марсовом поле, — резонно заметил Бренн.

— Ты прав, — согласился Тарквиний. — Но попасть в Месопотамию — все равно что в Гадес.

— Я думал, что мы направляемся в Иерусалим.

— Мало кто об этом знает, — сказал, понизив голос, Тарквиний, — но наш полководец намерен вторгнуться в Парфянскую империю.

Ромул и Бренн вопросительно уставились на него.

— Парфяне живут южнее Иудеи, в месопотамских пустынях, — объяснил Тарквиний. — За рекой Евфратом. — Буквально в нескольких словах он обрисовал им географию тех мест.

Ромул жадно впитывал совершенно новые для себя сведения. Бренн тоже заинтересовался.

— У Рима с Парфией уже несколько лет мир, но Красс решил его нарушить.

— Откуда ты знаешь? — спросил галл.

— Перед тем как завербоваться, я принес ягненка в жертву Тинии. Римляне зовут его Юпитером, — ответил этруск. — И печень определенно показала, что кампания будет в Парфии.

Скептицизма у Бренна сразу поубавилось. Ультан тоже обладал способностью видеть будущее по внутренностям животных и точно предсказал много всего — в том числе и истребление его племени. Галл поежился, вспомнив последние слова друида.

— Но почему же?

— По очень простой причине! Селевкия, столица парфян, невероятно богата.

— Но ведь Красс и так богаче всех в Риме, — сказал Ромул. Что-что, а подтверждение этому он видел собственными глазами.

— Красса интересуют не только деньги. Ему надоело находиться в тени славы Помпея и Цезаря. А сравняться с ними можно, лишь добившись успеха в крупной военной кампании. — Этруск усмехнулся, глядя в темноту. — Популярность в народе. Авторитет в Сенате и среди сословия всадников. Ведь только это и важно в Риме.

До сих пор Ромул мало что знал о политике и ожесточенном соперничестве среди власть имущих — ведь рабов все это почти не затрагивало. Его жизнь представляла собой непрерывную борьбу за выживание, и в ней попросту не оставалось места для отвлеченных размышлений о том, кто кем управляет. Но из слов Тарквиния ему стало ясно одно: войны устраивают аристократы — как и гладиаторские игры, оставшиеся у них в прошлом.