Онлайн книга «Укок. Битва Трех Царевен»
|
— Габриель Гарсия Маркес, — механически поправила Людочка, иногда удивлявшая начитанностью. — Писатель такой. — Да хоть Гуго-Жопаренция! — рассердилась подруга. — В общем, он тоже молится… И бац! В продаже есть Смысл Жизни. Строго на обмен. А у него, допустим, есть Принц. Который ему на фиг не нужен. И он, например, молится так: На тебе, Симорон, мой мучачо, Два ведра фейхоа — с дачи, Коробку кесадии, ложку фахитос И целый пакетик хрустящих чипсов! Дарю тебе также Принца на блюде, Пусть он возьмет все, счастливый будет! — А откуда ты знаешь, что он именно ТАК молится?! — засомневалась девушка, украдкой стягивая чипсовую скорлупку с тарелки. Ирка с сожалением поглядела сначала на мумию в саркофаге, за толстым стеклом, потом на Людочку. — Знаешь, Людка… ты только не обижайся, но когда тебя похоронят, то верблюда к тебе в могилу не положат! — Почему?! — А потому, что ты его затрахаешь своим неверием. Даже на том свете! Короче, он молится, так и происходит обмен. Этот Мария Гарсонс… или как там?.. он пишет роман со смыслом, а ты получаешь Принца. — Ладно, Ирка, уговорила. А что надо делать-то? — Сочинять! — твердо сказала та. — Вот моешь пол и бормочешь: Даю две тарелки воды поломойной, На три копейки жизни спокойной, Три помятых в пакете сливы, Баночку из-под острой оливы… — В общем, тут главное: четко соблюдать меры веса. Килограммы, фунты, ящики, кеги, коробки, пакеты или хотя бы горсточки, поняла? А то Симорон обидится и не примет дары. Он точность любит. Типа в рекламе по ящику: скока вешать в граммах?! За окнами в небе хулиганило предзакатное солнце, стреляя огнедышащими, колкими зайчиками по окнам горожан. Две изрядно побитых жизнью девчонки, обе в застиранных халатах уборщиц и босые, сидели в помещении главного музейного хранилища и говорили про Волшебство. Бог смотрел на них и усмехался, продолжая черкать чертиков на полях Книги Всех Судеб. — Вот. Значит, с завтрашнего дня ты начнешь пополнять Симорон-полочку, — заключила Ирка приказным тоном. — Потом мы начнем рассыпание этих… лепестков. Розовых. Сиди, я сама открою! Этим я займусь, мать, не кипешись. Третье… так, а что третье? А третье — Жопа. Во!!! — Ой… Ирка, а может, не надо? Но подругу остановить было трудно. Она в буквальном смысле слова показала Людочке свои крепкие выпуклые ягодицы, обтянутые дешевыми китайскими трусами х/б, и вытащила оттуда сложенные вчетверо листки бумажки. Это, впрочем, Людочку не особо удивило: во-первых, она знала, что Ирка не брезгует проверять содержимое мусорных корзин (иногда она там находила свернутые в трубочку баксы с очень странным запахом!), а, во-вторых, трусы на самой Людочке были точно такие же. — Вот, смотри. Нашла одну распечатку… прикольно! — Ирка разгладила бумажку на острой голой коленке. — Не, это не твой Хуан Маркес… это Коль де Риос какой-то. — И что? — А то! Трактат о Жопе де Вега называется. Не знаю, что такое «девега», но первое-то слово понятно! Вот, слушай: «— Великие маги древности, — сказал он, — владели искусством изъяснения с помощью жопы. — Как они это делали? — Они сдвигали точку сборки в состояние сновидения и позволяли своему телу сновидения плыть по волнам мелодий своей жопы. Жопа каждого мага обладала своими, свойственными только ей тембром, высотой и частотой тона. Звуки, которые испускает жопа обычных людей, когда удаляет газы, на самом деле сопутствуют человеку всю жизнь, от рождения до самой смерти, и даже после нее. Древние маги обнаружили этот факт, когда им приходилось подолгу удерживать точку сборки в самом центре ануса. Чтобы уловить эти колебания, необходимо столь же совершенное „слышание“, сколь и совершенное „видение“, позволяющее уяснить истинную картину мира». Прочитав, Ирка уставилась своими жгучими, как аджика, черными глазами на Людочку. Отхлебнула пива. — Ты поняла? — Не… — Короче! У меня первый муж в преференас играл, каз-зел… Знаешь? — Ну, ты рассказывала. — Не сказала только, что козел законченный… Так вот, у них там в компании считалось, что пока нецелованная блондинка не посидит голой своей задницей на столе, за которым играют, никому удачи за этим столом не будет. — О! Интересно. И что, посидела?! — Посидела, — мрачно сообщила Ирка, видимо, сама огорчившаяся от некстати вызванных воспоминаний. — Потом я его с этой блондинкой в постели и застукала. Не только уже сто раз целованной, но и… в общем, неважно. Так вот. Значит, будем призывать Принца и вообще жизнь-малину своей… попочкой своей, вот чем! — Это как? — А так, как кот территорию метит, — весело сверкнула глазами Ирка. — Например… — Ой! Ты что делаешь?! Людочка с ужасом наблюдала, как ее подруга воровато стянула синие трусы на худые гладкие икры и, задрав халат, взгромоздилась на самое великое, самое дорогое и самое сакральное достояние института — саркофаг с Мумиешкой. Все-таки стекло над останками алтайской принцессы было пуленепробиваемым и не только выдерживало до пяти очередей из АКС-74 на расстоянии до пятнадцати метров, но и могло устоять под весом пятитонного грузовика. А вес у Ирки был, можно сказать, бараний. Та весело поболтала босыми ногами, сидя на саркофаге, взвизгнула фирменное симороновское «ТАК!!!» да соскочила, приказав властно: — Теперь ты! — Но… я… — растерялась девушка. — Ты что, меня стесняешься?! Я могу выйти! И она с демонстративной обидой направилась было к дверям. Людочка спохватилась: — Ирка, не уходи! Я пошутила. И торопливо, путаясь ногами, стянула с себя трусики. Взобравшись на саркофаг, чтобы удержаться, она перекинула вторую ногу за край и села верхом. Только в первую минуту поверхность казалась холодной… а потом снизу пошло тепло. Это было на грани фантастики, это было ирреально, иррационально, и этого просто не могло быть. Но Людочка внезапно ощутила, что кто-то дотронулся до ее тела, распростертого над саркофагом самой нежной частью… погладил! От ужаса она соскочила с саркофага, вскрикнув. — Ты чего? — изумилась подруга. — Укололась… — ОБО ЧТО? — Меня кто-то потрогал еще… оттуда, за это самое… — Ты че, мать, сдурела? — не поняла Ирка. — Кто тебя оттуда потрогать мог?! Ну, ладно. Теперь ты настоящая Принцесса. За это надо выпить. И запомни: отныне, если ты хочешь в каком-то месте побывать, если захочешь остаться, если захочешь… в общем, главное — желание! Тебе нужно посидеть там. На столе, блин, на возвышении… в общем, на самом главном. Поняла?! Давай, пригуби… |