
Онлайн книга «Молитва отверженного»
![]() — Там еще комната, — тихо сказал Малыш. — Наверху чердак есть. Да и подвал наверняка имеется. Они вышли из спальни и остановились у последней комнаты. Малыш нажал на ручку, но дверь не поддалась. Мурзилка понимающе кивнул и с силой ударил плечом. Раздался громкий хруст, и дверь повисла на нижней петле, жалобно поскрипывая. Напарники молча глядели на гроб, стоявший посреди комнаты на двух табуретках. В воздухе помимо трупной вони отчетливо угадывался запах ладана. — Это она? — глухо спросил Малыш. Карлсон ничего не ответил, подошел поближе. Покойница была завернута в белую простыню. Ее голову закрывал платок, на лице — шарфик из белоснежного шелка, оставлявший открытым только пустые, обожженные глазницы. На груди женщины лежала крохотная иконка. — Эх, киска, — проворчал Малыш, сорвал шарфик и брезгливо поморщился. — Так мы с тобой и не поиграли. Карлсон недоверчиво оглядел комнату. В углу, на маленьком столике стояла фотография улыбающейся рыжеволосой женщины в траурной рамке. Рядом с ней догорала свеча. — Где наш Ромео? Он где-то здесь. Может, зададим ему пару вопросов? — предложил Малыш. — Если, конечно, он с горя не проткнул себе сердце кинжалом. Карлсон взял в руки фото. — Она была красивой, — проговорил он. — Как там ее? Да, Таня Ковалева. Впрочем, все это пустяки. Все мы рано или поздно окочуримся. Дело-то житейское. — Сказочник повернулся к приятелю и сказал: — Да, развлечение отменяется. Но ты прав, можно пошалить с художником. Потихоньку так, несильно. Обследуем чердак и подвал. — Тут Карлсон перехватил плотоядный взгляд Малыша, который не отрываясь пялился на труп женщины. — Всегда любил смотреть на их пальчики. Они такие… трогательные. Милые, — медленно произнес тот и наклонился над телом. — Мертвые женщины куда лучше собак, да-да. — Хватит, придурок! — сказал Карлсон и раздраженно сплюнул, но Малыш его не слушал. Он сбросил на пол иконку и принялся разматывать простыню. Вскоре его взору открылись руки умершей женщины — натруженные, с выпуклыми жилами и короткими пальцами. Он поднял на напарника изумленный взгляд, и тот все понял. Когда платок с головы покойницы был сорван, сказочники несколько мгновений озадаченно смотрели на ее темные волосы. — Она могла перекраситься? — предположил Малыш. Карлсон отодвинул друга в сторону, наклонился над мертвым лицом, потянул носом, после чего отпрянул и сковырнул пальцем со щеки покойницы частичку чего-то темного. — Краска, — коротко бросил он и потер глаза женщины. Под толстым слоем краски проступили веки. Карлсон задрал их пальцами наверх, обнажая глазные яблоки, подернутые пленкой. — А художник-то молодец, — проговорил Малыш, с удивлением глядя на странное превращение. — Наша киска ведь слепая была. Судя по всему, она еще жива. Значит, вся сказка впереди? — Посмотрим, — лаконично ответил Карлсон, лицо которого было напряжено. — Идем. Они вышли в прихожую. — На чердаке висит замок, — сказал Карлсон. — Но туда можно попасть снаружи. Или начнем с подвала? — Я не видел никакой лестницы на улице, — заявил Малыш. — Как можно попасть на чердак, если дом заперт на замок? — По веревке, глупый мальчишка, — ответил Карлсон. — Угадай, кто самый лучший в мире лазальщик по чердакам? — Конечно, ты. Напарники захихикали, но тут же замерли и прислушались. Откуда-то явственно доносился шорох. Карлсон прижал указательный палец к губам, сделал маленький шажочек вперед. Он ногой убрал засаленный половик, под которым находилась дверца, ведущая в подвал. Звуки явно шли оттуда: — Все нормально… Потом кто-то застонал. Малыш, он же Шон, толкнул приятеля в плечо. Тот наклонился, потянул на себя дверцу. К безмерному удивлению сказочников, подвал оказался открыт. — Не плачь! — услышали они и переглянулись. Малыш вынул из ножен мачете. Снова плач, а потом: — Таня, я люблю тебя! Света внутри не было, и Карлсон вновь включил фонарик. — Останься наверху, — приказал он. Шон хмыкнул: — Зачем? Мне тоже интересно. Карлсон, который недавно был Мурзилкой, подумал и не стал настаивать. Да, художник проявил смекалку с красками, но вряд ли у него хватит силенок на то, чтобы устроить им серьезную засаду. — Привет, — басом произнес он, спускаясь в подземелье. Шон последовал за ним, снова зажав пальцами ноздри. Смрад в подвале был куда гуще, чем в спальне. Голубоватый луч фонаря выхватил из липкой тьмы чьи-то ноги. Карлсон спустился еще на две ступени. Прямо у лестницы лежал труп, раскинув в стороны руки. Между раздутых губ торчал сморщенный кончик языка. Плач продолжался. Он показался странным Мурзилке. Что-то было в нем… — Это, наверное, хозяин дома, — сказал Шон, толкнув ногой мертвеца. — Гм… а это кто, по-твоему? Сказочники оторопело глядели на развороченные останки человеческого тела. — Я люблю тебя… — монотонно лилось откуда-то из глубины погреба. — Он записал голос, твою мать! — с яростью проговорил Мурзилка. — Все будет нормально… И снова женский стон. Шон осторожно двинулся вперед. Ему показалось, что где-то там замерцал огонек. Через мгновение он держал в руках сотовый телефон, на который шел входящий вызов. — Не плачь. Я люблю тебя… Напарники не видели, как фигура, лежащая у батареи в спальне, шевельнулась. Из-под тряпья высунулись руки, сбросили заплесневелый хлам. Человек с мобильником в ладони медленно поднялся на ноги, ударом ноги отфутболил в угол голову Станислава и направился к подвалу. Пока Шон неверяще глядел на дисплей, Мурзилка с колотящимся сердцем осматривал кисть, почти оторванную от руки. Он видел Станислава Косенко всего один раз. Но наколки в виде перстней на пальцах говорили сами за себя. Это тело Стаса. Но ведь голова его лежит в спальне. Тогда кто там, рядом с ней?! Он оцепенел, фонарь в его руке чуть дрогнул. «Почему мы не проверили тело в спальне?!» — заскрипел его внутренний голос. — Кто там, наверху?!» — Оно было завалено тряпками. Никто из нас не видел, есть ли у него голова или нет, — тихо проговорил Карлсон. — Малыш! — окликнул он. Шон с вялым видом шагнул к приятелю: — Это телефон. Он записал свой голос и поставил его на входящий вызов. А еще я нашел бумажку. Смотри, что тут написано… |