Онлайн книга «Кровь Люцифера»
Рун сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. — Сколько я был без сознания? — Всего лишь ночь. — Элизабет неспешно рассказала ему обо всем, что произошло, и о том, что они узнали из бумаг Джона Ди, и каким образом это связано с кардиналом Бернардом. — Вот поэтому мы здесь. Чтобы узнать, что ему известно. Но тебе, мой отважный Рыцарь Христов, нужно отдыхать. Она улыбнулась ему. Корца снова повернул голову, пристально рассматривая забинтованный обрубок руки. — Я помню... Он умолк, смутно вспомнив, как содрогался от наслаждения, когда горячие пальцы, омоченные в крови, касались его, доводя до вершин экстаза. — Эрин, — произнес он, глядя на Элизабет. В ее глазах появилось уязвленное выражение. — Да, тебя спасла она, женщина-археолог. Своею кровью отвела тебя от порога смерти. Патрик положил руку на плечо Элизабет. — Но это вы, моя дорогая сестра, не отходили от него всю ночь, заботясь о его ранах и по капле питая его Кровью Христовой. Рун коснулся колена Элизабет. — Спасибо. Она мотнула головой, отметая его благодарность. — Эрин и Джордан договорились сегодня утром встретиться с кардиналом Бернардом. — Когда? Элизабет оглянулась на Патрика, который сверился со своими наручными часами. — Примерно минут через двадцать. — Я должен быть там. — Опираясь уцелевшей рукой, Корца кое-как сел. Боль жгла, точно огонь, но на этот раз он выдержал. — Где моя одежда?— Мне кажется, это неразумно, — возразил Патрик. — Разумно или нет, я должен идти. Увидев его решимость, монах обхватил его за плечи, помогая подняться. Когда одеяло соскользнуло, открывая обнаженное тело Руна, Патрик обернулся к Элизабет: — Сестра, наверное, вам ненадолго следует оставить нас... Элизабет повернулась к стопке одежды, достала сложенные штаны и встряхнула, разворачивая. — Не хочу показаться бесстыдной, но кто всю ночь промывал его раны? Я не из тех женщин, что падают в обморок при виде голого мужчины. Сангвинист склонил голову, скрывая улыбку. — Как пожелаете. С помощью монаха Руну удалось встать. — Помедленней, — посоветовал Патрик, и это был мудрый совет. Когда Корца попытался сделать шаг, комната закачалась, однако после нескольких попыток он все-таки смог стоять сам и передвигаться почти без поддержки. И все же при одевании ему понадобилась помощь — он еще не привык управляться одной рукой. По завершении Элизабет завязала узлом его пустой рукав и засунула под пояс. Потом окинула раненого оценивающим взглядом. — Ты выглядишь уже лучше, Рун. — Я и чувствую себя лучше. Когда он направился к двери, Патрик взял его под локоть. — Я пойду с тобой; отведу тебя туда, где держат кардинала Бернарда. Рун оглянулся на Элизабет. — Ты идешь? Она смотрела с надеждой, но брат Патрик быстро пресек эту надежду: — Боюсь, это не позволено. Кардинал настаивал на том, что будет говорить только с предреченным трио. Элизабет фыркнула: — Он под стражей и еще может выдвигать условия? — Может, — ответил Патрик. — У него остались сторонники при Святом Престоле. Даже сейчас. Мне искренне жаль, сестра. — Да будет так. — Элизабет скрестила руки на груди. Слова ее свидетельствовали о повиновении, а вид — о несогласии. Рун понимал ее обиду. Бернард ужасно обошелся с нею, лишил ее бессмертия души — и все же он волен был диктовать условия общения, в то время как она была ограничена в передвижениях. И кто же здесь действительно был узником? — Идите, — произнесла она жестким тоном, отпуская их обоих. — Быть может, пока вас нет, я займусь вышиванием. Вынужденный покинуть ее, Рун направился к двери и дальше по коридору. Даже при поддержке Патрика ему приходилось то и дело касаться здоровой рукой побеленной кирпичной стены, чтобы сохранить равновесие. Левой руки ему очень не хватало. И хотя он видел обрубок и чувствовал боль, но осознать свое новое состояние все еще был не в силах. «Вырастет новая рука». Он видел подобные чудеса в прошлом, но знал также, что это может занять годы и годы. «Как я смогу должным образом защитить Эрин и Джордана, будучи калекой? И что станет с нашим поиском?» Патрик вел его через папскую резиденцию, позволяя Руну задавать темп их перемещения. К счастью, тот набирался сил по мере того, как они шли по освещенным свечами коридорам и взбирались по винтовым лестницам. Наконец Корца смог идти прямо, не опираясь на Патрика, но монах все равно держался рядом. Рун почувствовал, что его друг хочет что-то ему сказать. — Что такое, Патрик? Если ты и дальше будешь вот так озираться через плечо, у тебя шея навсегда останется кривой. Сангвинист сунул руки в широкие рукава своего облачения.— Это касается другого твоего приятеля. Руну потребовалась пара мгновений, чтобы расшифровать его слова. — Львенок... Он вспомнил жалобный крик детеныша и то, как маленькое существо тыкалось носом в труп своей матери. — Он сильно изменился. Растет быстрее, чем положено нормальному зверю. — Патрик взглянул на Руна. — Что ты не рассказал мне о нем? Рун знал, что больше не может скрывать в тайне подробности рождения львенка. — Его мать была бласфемаре. Патрик замер посреди коридора, вынудив Корцу тоже остановиться. — Почему ты не сказал мне? Рун смутился. — Я думал, что, если ты сочтешь, будто львенок несет в себе скверну, ты не возьмешь его на содержание. — Ерунда. Нет в нем никакой скверны. Более того, я бы сказал, что он несет в себе благословение. — Что ты имеешь в виду? — Я никогда прежде не видел таких, как он. Очень добрый. Озорной — да, но в нем нет ни капли зла. Я видел в его поведении лишь добродушие. Рун испытал глубокое облегчение. Еще в пустыне он ощутил благую сущность львенка и был рад слышать, что его предчувствия подтвердились. — Я гадал, что же он такое, с тех самых пор, как нашел его. — И что ты еще о нем знаешь? — Очень мало. Его мать была тяжело ранена ангельским огнем после сражения в Египте. Я подозреваю, что божественное вмешательство пощадило львенка в ее чреве, и это свидетельствует о том, что детеныш невинен. И возможно, частица ангельской сущности перепала и ему. |