Онлайн книга «Стражи Армады. Аксиома выживания»
Звонко сыграла струна выпрямившейся тетивы, прошуршало в воздухе вороненое оперение. Стрела пробила тонкий металлический лист ограждения, наполовину вошла острой, уже смятой титановой пластиной в спину часового, разорвав его мышцы и сосуды, раскрошив кости, и застряла в горле. Бедняга, пригвожденный к стенке, захрипел, забился в недолгой агонии и умер, даже не выйдя из дремоты. – Шалун, держись недалеко. Следи. Я скоро. – Хорошо. Брат. Жду. Лучник убрал за спину бесшумное оружие и юркнул в зев бетонного хода. На помощь друзьям, которым она действительно уже была нужна… * * * – Ты не телка, прелюдий и прочих слюней не будет, – шепотом, но очень четко и доступно напомнил майор ренегату, только что скрученному Варежкой, – на повестке ночи три вопроса. Даешь точные выразительные ответы – остаешься жить и дальше пинать говешки по Зоне. Нет – достаешься на завтрак крысам. Как понял меня? Кивни. – Угу, – буркнул пленник, лежа на мокром холодном бетоне возле ржавой рельсы. Глаза на испуганном бледном лице буквально вылезли из орбит. – Первое. Сколько вас на базе? – М-м… два отделения и звено часовых на выш… – … Много текста. Я про подземную часть спросил, не нужно лишних междометий. Снаружи твоих дружков уже нет. Живых. Второе. Кто вы? – Что? – вскинул брови охранник, но тотчас сморщился от пинка. – Кто-о вы-ы? Группировка? – Ренега… Снова удар берцем по колену. Стон. Холод ствола на заросшей щетиной щеке. – Раскольники мы. Оттуда. – Оттуда? Странная группировка, как я погляжу. Прям секретная вся… – Устинов усмехнулся, переглянулся с Варежкой, стерегущим тыл, и задал третий вопрос: – И последнее… Где боеголовки? – Тута они… в секторе «D», за шлюзом с красной полосой. – Уверен? Или покажешь? – Н-нет, не хотелось бы. С-страшно! – запричитал пленный, скорчился от тычка стволом в ухо. – Нельзя туда. Плохо там. О-очень пло-охо! – Ракеты все там? Или стащили уже что-то? Куда? – Это уже не три вопроса, командир… Удар, стон, вздохи. – Быстро схватываешь, гаврик! Ишь… – Алекс взглянул на Варежку. – Мясоруб, спроси ты его, раз он такой умный. А я пока поперчу и посолю ему клюшки, чтоб крысам, нашедшим его утром, вкуснее показался завтрак. – Команди-и… – … Слышь, ты, урод?! Я не твой командир и не имею желания слушать твои стоны. Мясоруб, он твой. Варежка сначала наморщил лоб, вглядываясь в лицо Алекса, потом кивнул и занялся пленником. Майор отошел на два шага, развернул схему тоннеля, недавно снятую со стены на входе в базу, и стал искать сектор «D». Сзади послышался стон и голос: – Один вопрос, чувак. Где пропавшая ракета? – Откуда вы знаете, что одной боеголовки нету в шахте? Глухой стук, мычание, шорохи. – Вопросы задаю я, ты отвечаешь, дундук. Ясно? – Ты Мясоруб? Это не тот, который… Снова пинок, шлепки, стоны. – Я самый, и ты знаешь, что я могу. Кликуха поясняет сполна. Мля, где ракета, уродец? – А точно отпустишь, Мясоруб? – Точнее некуда. Ну-у? – Варежка, про себя усмехаясь над новым прозвищем, зыркнул на Алекса и снова впился взглядом в пленника. – Ее давно вынули. Из шахты номер три. Две другие были пустые уже, видать, еще до Зоны вывезли. Варежка нахмурился, вникая в смысл информации, посмотрел на спецназовца, ища поддержку у него. Майор оторвался от схемы, вполоборота бросил раскольнику: – А четвертая шахта? Только не свисти тут насчет незнаний и морду не пучь. Их по регламенту четыре шахты ракетные, что в последней? – Гм… есть такое. Вот она-то нам и нужна. Шеф сказал, кровь из носу, но ее вытащить тоже. Ну, в смысле боеголовки начинку. – Звиздец! Вам что, одной мало? Ядерную вакханалию решили устроить в Зоне? – Зачем в Зоне… – промолвил пленный, но тут же осекся, поджав губы, и бросил мимолетный испуганный взгляд на майора. – Ах, вон даже как?! Говори. Живей! Варежка дернул раскольника, будто бы нечаянно нажав ему на голеностоп. Тот сморщился, скривился, но процедил сквозь сжатые зубы: – Я не уверен, что вы оставите меня живым, поэтому мне нет резона рассказывать вам все. Тем более теперь я знаю твою кликуху! Варежка сплюнул и сжал кулаки. Прикол майора при обращении к нему как к Мясорубу не сыграл нужной роли. Он сразу понял, что Устинов намеренно назвал его другим прозвищем, чтобы отпустить пленного восвояси и тем самым обезопасить товарища от возможного преследования раскольниками. А тут нате – все наоборот получилось! – Значит, не Зону рвать собираетесь… Тогда Врата или караванщикам сплавить в другие земли? Говори, отпустим точно. Обещал же. А слово офицера – закон! – Хы-ы, – пленный осклабился, скорчив ехидную мину, – насмешил. Какой, нах, офицер? Ты мне мозги тут не парь… – … Я тебе щас их ваще по стеночке размажу, козел! Это тебе честь офицера не закон и ничто, хотя ты, раскольник, и должен знать, какие порядки были и есть в провоенных структурах. А уж в спецназе тем более. Так что молчи в тряпку, фраер недоделанный, а точнее, вали на хер отсюда. Я надеялся, ты скажешь все, тогда получишь сухпаек, ПДА и ствол, и уберешься прочь. Ты порешал по-иному, сморчок, поэтому… Договорить Алекс не успел – в темноте тоннеля раздались выстрелы, крики и скрежет металла. Очень резкий и громкий. Варежка тут же вскочил и побежал на звуки стрельбы. Майор спрятал схему в карман, передернул затвор и зло посмотрел на пленного. – Что там? Что ты не сказал еще нам? Говори, мудак! Раскольник громко захохотал и плюнул под ноги спецназовцу: – Иди и узнаешь! А мне по любасу кранты. Я уже мертвый. И ты, и все они тоже. Потому что там… Его лицо перекосило, глаза моментально налились кровью, тело затряслось. Только что испуганный человек стал похож на зомби: иссиня-черная кожа, дикие красные глаза, неестественные движения. И тут он резким рывком разорвал путы на руках и начал вставать. – Вот еп-п! – майор вскинул оружие, быстро оглянулся. Никого. Вдалеке шум боя, крики товарищей, лязг железа, тяжелый топот. – А-а-о-ы-ы, – замычал пленный, нацелившись раскрытой ладонью на военного и шагнув к нему, – умри-и-ы-ы. – Боеголовка должна взорвать что? – успел бросить в оскаленную физиономию Алекс. – Та-а-ан-цы-ы-ы-а-а, – пробубнил раскольник и попытался схватить винтовку майора за ствол, но тихий выстрел заставил его отдернуть руку, замереть на секунду и издать утробный звук: – О-о-о! Ха-н-а-а тан-цы-ы… |