Онлайн книга «Комон, стьюпид! Или Африканское сафари по-русски»
|
– На месяц. Хорошо? – На три, – сказала Анька и показала на пальцах цифру «три». И я начала молиться: «Господи, да, я дура, но я обещаю тебе, что если мы не разобьемся и не упадем сегодня, а благополучно прилетим на этом самолете в Йоханнесбург, то я три месяца не буду есть белый хлеб, булочки, торты и халву. И даже пообещаю тебе не заниматься сексом целый месяц. Только ты еще, если тебе не трудно, сделай так, чтоб Сергей на мне женился…» Анька как чувствовала, что я кроме благополучного приземления прошу еще что-то, и опять прервала мою молитву: – Только не вздумай просить, чтоб Сергей на тебе женился! – Не указывай, что мне просить! – прикрикнула я на нее. – Ладно, ладно, не злись! – ответила подруга и взяла за руку Альберта. Самолет начал медленно снижать высоту. – Что, уже прилетели? – спросила Анька у Альберта. – Нет. Нам еще два часа лететь. Через два часа самолет благополучно приземлился в аэропорту Йоханнесбурга. Пассажиры поаплодировали пилоту в знак восхищения, мы с Анькой поцеловали друг друга, обнялись, как будто не виделись целую вечность, а потом разрыдались, как последние дуры. Альберт доставил нас домой на машине, и, когда мы вошли, я глубоко вздохнула и сказала Аньке: – Я не знаю, как буду жить без тортов! – А ты обещала не есть мороженое? – спросила она. – Нет. – Вот и будешь себе лопать пломбир в шоколаде. – Я не люблю мороженое. – Полюбишь. Когда захочешь сладкого, и мороженое подойдет. Ты как вообще себя чувствуешь? Что ты решила с Геной? – Ничего не хочу о нем слышать. Ни-ког-да! Ты поняла? – Лор, это не так легко, как тебе кажется. Он влюблен в тебя. По уши. И ты сама это знаешь. – Значит, пришло время стать роковой женщиной! – Он правда тебе совершенно не нравится? Нисколечко? – спросила Анька. – Совершенно. Я даже скажу больше: я его ненавижу!!! – Да за что? Что он тебе такого сделал? – За что? За то, что он родился на свет. Таким… – тут я попыталась подобрать слово, чтобы уточнить, каким он родился на свет, но только махала рукой, поднимала вверх брови и смотрела на Аньку. – Ну? Каким? – НИ-КА-КИМ, – нашла я наконец-то нужное слово. – Это старо. Придумай что-нибудь новое, – предложила Анька. – Новое – это хорошо забытое старое, – решила я соригинальничать. – Ах вот ты как! Ты уже цитатами кидаться в меня начала? Тогда я тебе скажу так: ты останешься с носом. Да, со своим длинным прыщавым носом. Я скосила глаза, чтоб увидеть свой нос, потом быстро подбежала к зеркалу, чтоб убедиться, что нос не такой и длинный и уж точно не прыщавый. Глядя в зеркало, я обнаружила, что нос действительно длинноват, но вот прыщей не наблюдалось. – Что за ерунда? Какие прыщи? Где ты их увидела? – Даже если их сейчас и нет, то они будут. Они появляются у всех, кто вредничает. – Я не вредничаю. Я не люблю Геннадия. Я даже не представляю себя в его постели. – А с негром ты себя представляешь? Неужели черная мартышка лучше Гены? – Во-первых, негр, или, как ты его назвала, черная мартышка, не рассказывал мне о своей маме и о том, что он очень умный… – Может, Гена действительно очень умный, – перебила меня Анька. – Умный человек никогда не будет об этом говорить. – Так, ты опять взялась за цитаты! – закричала на меня Анька. – Это не цитаты. Это мои мысли. Анька посмотрела на меня с явным восхищением, которое тут же попыталась завуалировать. – Где-то я уже это слышала, – сказала она и направилась в кухню. Открыв холодильник, она достала ветчину в вакуумной упаковке, плавленый сыр и пакет апельсинового сока. – У нас нет хлеба, – сообщила я. – Колбасу и сыр можно и без хлеба. Ты будешь? – предложила мне Анька. – Нет. Я спать пойду. Спокойной ночи. – Спокойной ночи, – ответила Анька. Ночь выдалась неспокойной. Около часа я крутилась с боку на бок и не могла заснуть. Пижама, которая была на мне, меня раздражала. У меня появилась ненависть к ней. И с каждым часом она разрасталась, как тыква на грядке. Еще через несколько минут я сняла пижаму и повесила на вешалку. Она явно была довольна, и мне показалось, что она как будто подмигивает мне, говоря: «Как я тебя!» «Ах ты подлая сволочь, – ответила я ей, – ты еще будешь меня подкалывать? Ну, посмотрим кто кого!» Я прицепила вешалку с пижамой к люстре, взяла ножницы и искромсала злосчастный ночной костюм на узенькие полосочки. Больше она мне не подмигивала, но легче мне все равно не стало, поэтому я взяла ежедневник и написала: Легче всего в жизни смириться с тем, что я неудачница. Трудней – делать все, чтоб обо мне так не говорили. Итак, что я могу сделать? Я могу выучить английский. Нет, не то. Я не об этом хочу написать. Я хочу сказать, что надо продолжать искать свою половинку. Да, теперь я точно знаю, что ею оказался не Сергей и не Геннадий. И уж точно не Альберт. Значит, моя половинка где-то ходит. Может даже, тоже ищет меня. Поэтому сразу же, утром, я начинаю поиски. Теперь надо подумать, где можно познакомиться: 1. В ресторане. 2. В спортклубе. 3.… Да, все это верно, но что мне надо сделать перво-наперво с утра? 1. Записаться в школу вождения. Я не могу постоянно просить Аньку куда-нибудь меня отвезти. Я должна сама уметь водить машину. 2. Записаться на курсы английского языка. Даже если я не останусь в этой стране, английский мне не помешает. 3.… Пока хватит двух пунктов. Итак, я сегодня очень непоследовательна, и мысли путаются, и настроения нет. А что вообще я сделала на этом свете? Какие у меня есть… открытия? Что я для себя открыла? Попробую начать с самого детства: 3 года Я – девочка. Сидя на дереве с соседским мальчиком Русланом, мы обнаружили разницу в строении некоторых органов. На вопрос маме: «Почему у Руслана сарделька, а у меня пирожок?» был получен ответ: «Потому что ты – девочка, а Руслан – мальчик». |