Онлайн книга «Время иллюзий. Третий глаз»
|
Они растворились друг в друге. Казалось, этому упоению не будет конца… …Остывая, молча лежали с открытыми душами и закрытыми глазами, обнявшись, словно дети, боясь пошевелиться, чтоб не нарушить это мимолетное счастье. Егор снова начинал целовать ее красивый нос, нежные губы, шею…Сжимал в объятиях, теряя рассудок. В каюту не раз стучали, и даже звали ее, и они каждый раз на миг замирали, как нашкодившие шалуны. И она так нежно и игриво прижимала пальчик к губам. Очнулись за полдень. – А не плохая презентация, – улыбнулась Вика, навалившись на него. Она прыгнула в душевую. – Я сейчас надену самое лучшее свое платье! – радостно воскликнула она. – А ты выйдешь позже и будешь все время смотреть только на меня! Когда Егор вышел в зал, он, как ребенок, искренне любовался ей. Вика с искрящимися глазами весело разговаривала сразу со многими гостями. Казалось, все были увлечены ее красотой, игривостью, остроумием. Он даже ревновал к бутербродам, которые она так ловко истребляла. Иногда в ее взоре он улавливал, что она жалеет, что его нет рядом. Молча, он продолжал наслаждаться, смотря на нее, изредка ловя ее нежный, едва заметный взгляд. Через полчала она сама подошла. – Хочешь, я тебя представлю как лучшего друга? – Мне кажется, тонкая таинственная ниточка между нами превратится в толстую веревку… Мне, правда, приятней видеть тебя так, издалека. – Пожалуй, ты прав… Мне тоже хочется вот так дурачить всех! – звонко засмеялась она. – Почему ты ничего не ешь? Ты что, влюбился? – Да. Она налила ему шампанского в бокал и звонко чокнулась своим. – Сейчас я повезу тебя домой, и буду кормить сама! Она опять отошла, и Егор остался в ревнивом одиночестве. Теплоход давно развернулся и шел в обратную сторону. Все те же берега. Чувствовалось приближение вечера. Глаза Егора невольно провожали неяркую прибрежную природу. Вика неожиданно опять оказалась рядом. – Сейчас ты похож на одинокое, страшное чудовище, жадно вбирающее глазами все вокруг… И я не вижу себя рядом с тобой, – беспокойно и капризно прошептала она. – Ты ревнуешь меня к берегам? – Да! Они отнимают тебя у меня. – Страшного, говоришь? Я всегда удивлялся Пушкину: он такой необычный! Кажется каким-то черным, неприятным, но удивительно проникновенные, уводящие в бездну глаза очень притягивают. Многие художники писали его, но жизненного сходства было мало. Ближе всего схвачено его вдохновение у Тропинина, но, мне кажется, не до конца… Лучше он понятен после…В посмертной маске – глубокая печаль видения таинства мира. Один из стариков, видевших его живым, вспоминал: «Бывало, сидит он на балконе в красном доме, а мы, дети, кругом бегаем… Черный такой, конопатый, страшный из себя…» Примечательно, что старик этот был из крепостных художников. Один из современников говорил: «Бытовало мнение, что Пушкин ведается с нечистой силою, оттого писал он так хорошо, и писал он ногтем…». Красный дом действительно существовал. Это – деревянный флигель в имении Гончаровых, где он останавливался и много писал. Говорят, что стены дома были исписаны стихами… – Интересно, почему ты вдруг вспомнил это? – Я не поэт, а лишь преданный созерцатель. – Мне хочется, чтобы ты созерцал только меня, хотя бы сегодня. На причале было шумно из-за общего возбуждения, излишне громких разговоров. Все, кроме Вики и Егора, разгоряченные алкоголем расходились медленно и неохотно. Егор поехал к ней. По дороге заехали в супермаркет, и она набрала кучу всяких вкусностей. – Они такие привлекательные и так ароматно пахнут, что я не дотерплю до твоего дома. – Надо было есть вовремя, когда столы ломились, там, на теплоходе. Мужчины всегда так неожиданно становятся голодными, и все им мало…Мне хочется накормить хищника сегодня до отвала, – улыбнулась она. Вика жила в современном доме в новом районе. Пока преодолели ворота, зашифрованный мощный подъезд, сигнализацию, охрану и добрались до квартиры, прошло немало времени. Их встретила домработница, потом из-за двери показалась светловолосая девочка с крупными глазами. Что-то было у нее от Вики, но сквозило особенно во взгляде скорее больше противоположного… – Таня, – представилась она. Егор обомлел и долго не мог ничего сказать. – Мама, твой друг немой? – Глухонемой! Да еще и голодный, как волк. Егор скоро нашелся: – Своим поведением походит больше на крокодила. Квартира была шикарно обставлена, современный дизайн столовой был разбавлен весенним пейзажем Егора. Домработница быстро собралась и вскоре ушла. Вика начала накрывать на стол. Таня помогала и изредка внимательно смотрела на Егора. Когда Вика вышла за приборами, она тихо произнесла: – Я давно не видела маму такой радостной …Она мне не рассказывала о вас. – А ты хотела бы видеть на моем месте другого? – Вы читаете мои мысли. – Я тебе не понравился? – Скорее, что – да…Если по правде, то в вас есть что-то для меня не понятное… – Я постараюсь тебе понравиться. – Мне понравиться очень трудно. – Зачем же так категорично? Может, я голодный такой неприятный? – Может… Вошла Вика, положила столовые приборы. – Ну, быстро налетай! Было действительно вкусно, и Егор растаял вновь, но уже через желудок. – Мама, твой друг будет жить у нас? – продолжая с любопытством смотреть на Егора, спросила Таня. Вопрос был неожиданный. Егора, как молнией пронзило: «Дома – больная собака». Уже было поздно. Он как-то неожиданно замкнулся, стал косноязычным, заторопился домой. Настроение изменилось. Таня все презрительнее смотрела на него. Вика довезла его до вокзала. – Меня поразила твоя дочь, – признался Егор. – Это моя жизнь и мой крест. Я всегда чувствую ошибку, свою вину только с ней… – Какая чушь! В чем же твоя вина? – Не знаю … Это всего лишь чувство. Он спешил домой. Тревога усилилась, когда он открыл калитку. Какая-то зловещая тишина. Он вошел в кухню и обомлел: собака лежала, неестественно распластавшись, по ней спокойно ползали две крупные мухи… |