Онлайн книга «Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями»
|
– Господи! – ахнула Рита. – Что случилось? Вопрос этот, конечно, имел смысла не больше, чем подлёдная рыбалка на школьном катке. Случилось то, что Валера прикончил Елизавету Архиповну, пытался неудачно замести следы, не преуспел, воззвал к любимой, и в итоге любимая таскалась с трупом по крышам, пока Валера утешался салатом. Но Рита, отлично понимая все это, ни секунды не верила, что именно смерть Елизаветы Архиповны произвела на ее Грабаря такое впечатление. И не ошиблась. – Ты меня бросила! – прохрипел несчастный, покачиваясь. – Мешок! – Я – мешок? – оторопела Рита. – Да не ты! – На этот отчаянный вопль, казалось, ушли последние силы несчастного боксера. – А кто?! На мгновение Рите представилось, что мешком Валера непочтительно обозвал покойницу, которую сам же и привел в такое состояние. Но она тут же напомнила себе, что это недоступная для него степень образности. Валера, пошатываясь, удалился в глубь комнаты, и Рите ничего не оставалось, как последовать за ним. Она ошарашенно покрутила головой. Судя по обстановке, Грабарь последние сутки занимался тем, что убивал стулья. Они атаковали, а он отчаянно сопротивлялся. Возле стены валялись вперемешку отломанные ножки числом восемь штук, треснувшая спинка была отброшена на диван, о вторую Рита едва не споткнулась. – Ты что тут творил? – не выдержала она. – Дыры в душе латал! – с суровым мужским пафосом возрыдал Валера. Рита не выдержала. – Лучше бы ты, сволочь, дырку в голове Елизаветы залатал! – Почему я-то? – Потому что ты ее сам и пробил! Валера прервал скупые рыдания и уставился на подругу. Смысл сказанного доходил до него медленно, но наконец, хромая, все-таки добрался. Несправедливостей на долю Грабаря за последние два дня выпало, по его убеждению, больше, чем снега зимой, и последний ухнувший сверху сугроб он выдержать не смог. – Я? – взвыл Валера. – Я пробил?! Да я! Да она! Да ты!.. А они! Дождавшись, пока Грабарь закончит повторение известных ему местоимений, Рита без лишних церемоний встряхнула любимого с такой силой, что у него мотнулась голова, и привела в чувство заботливым тычком под ребра. – Что ты? Что ты? – Я ее пальцем не тронул! – Ты ее бросил в канаву! Валера стал похож лицом на чайный гриб. – Кого? Старуху вашу?! – «Нашу!» Общую! – Зачем бы я ее потащил в канаву, дура! – воззвал Валера к интеллекту любимой. – У меня там мешок лежал! Теперь друг напротив друга стояли два чайных гриба, потому что Рита цветом лица сравнялась с возлюбленным. – Какой еще мешок?! – «Юниор»! – Откуда он там взялся? – Я его туда положил! – Елизавету прикрыть? – При чем здесь Елизавета?! – При канаве! Оба выдохлись и замолчали. – Короче, давай еще раз, – приняла Рита мужественное решение. Слушать объяснения Грабаря мог только специально подготовленный человек, тренировавшийся на бобрах, но выбора у нее не было. – Я принес тебе мешок, – мрачно поведал Грабарь. – Мне? – Ну а кому еще-то? Елизавете? – Какой мешок? – «Юниор». В кромешном мраке вокруг Риты внезапно забрезжил луч истины. – Погоди… ты притащил боксерский мешок? – Фигасе ты догадливая, – сыронизировал Валера. – А я тебе о чем твержу? Рита отмахнулась от его тонкого юмора. – И этот мешок зачем-то сунул в канаву? – Не зачем-то, – насупился Валера. – Мать твоя меня выгнала. Сказала – он воняет. Тут Риту охватило абсурдное подозрение, что вместо мешка Валера таки принес мертвую старушку. Это объясняло бы реакцию матери. Но Грабарь развеял ее страшные сомнения: – Я понюхал… Ну да, попахивает слегонца. Там эта… – Он напрягся. – Материя. – Кожзам, – рассеянно поправила Рита. Она напряженно думала. Получается, Валера принес боксерский мешок. И судя по всему, решил подержать его какое-то время в канаве. – Ты его проветривал? – Дурак я, что ли, – мрачно сказал Валера. – Принес тебе. Мать твоя не пускает в дом. Думаю, надо сюрприз. Хотел на дереве повесить… Слишком долго! И ходят вокруг всякие. Я тогда в канаву. Веточками сверху. И за тобой пошел. А ты!.. Эта связная речь была вершиной грабаревских возможностей по составлению описания события. Рита мимоходом восхитилась, но даже восторг не мог затмить открывшейся ей правды. – То есть ты Елизавету не трогал? – Сдурела? – ласково осведомился Валера. – Чего я буду ее трогать? Я ее вообще не видел. Рита испытала такое облегчение, что пошатнулась. Господи, он ее не убивал! – Ты чего, чего? – встревожился Грабарь. – Пьяная? Он принюхался, но ничего не учуял. Валера сгреб подругу в охапку, подтащил к дивану и мягко сгрузил на продавленные пружины. Рита не сопротивлялась, по опыту зная: если любимый решил куда-то ее перенести, лучше не дергаться. – А ты! – обвинил Валера, нависая над ней и сжимая кулаки, что относилось, конечно, не к Рите, а к жестокости судьбы. – Ты меня выгнала! – Я тебя не выгнала. Ты сам ушел! – Мешок не похвалила! – Я его не видела! – Спасибо не сказала! – продолжал Валера перечисление обрушившихся на него ударов судьбы. – Салата не дала! Грубила! Рита села на диване. Валера подумал и сел рядом. Из этого положения ругаться было неудобно. – Дурень ты мой, дурень, – вздохнула Рита. – Что ж ты сразу не сказал? – Что не сказал? Теперь настала очередь Риты объяснять, за что бедного Грабаря выгнали из дома. Когда она перешла к описанию подъема по лестнице, Валера встал, пересек комнату, зачем-то взял ножку стула и вернулся обратно. – Ты чего ее схватил? – подозрительно спросила Рита, прервав рассказ. – Успокаивает. – А-а-а! Ну ладно. Она вкратце, стараясь не использовать сложноподчиненных предложений, закончила повествование о событиях праздничного вечера как они виделись ей. – Я думала, это ты ее убил, – покаянно закончила Рита. Что ни говори, получалось, что она оклеветала невинного человека. Валера мог ее за это и не простить. Грабарь молчал, сжимая табуретную ножку. |