Онлайн книга «Граальщики. Солнце взойдет»
— Да, — сказал Ламорак. — У кого будет фургон? — Какой именно? — вмешался Пертелоп. — У нас их теперь два, помнишь? — Да не два, придурок, — заорал Туркин. — Я же говорю тебе… — А ты вообще заткнись, тебя лишили слова! — Только не надо мне тут… Боамунд нахмурил брови. — Тихо! — рявкнул он и хлопнул ладонью по крышке коробки из-под апельсинов, которая заменяла стол. — Если бы вы меня слушали, — продолжал он, — то до вас должно было дойти, что у кого будет фургон — вопрос чисто теоретический, поскольку все мы отправляемся за тысячи миль за пределы Альбиона. Фургон не поможет ни… — Ну и ладно, — торопливо согласился Ламорак, — я только хотел сказать, что сейчас моя очередь, и я не объявлен обесчещенным, и я думаю, что было бы только справедливо… Боамунд вздохнул. — Фургона не будет ни у кого, — сказал он. — Это ясно? Последовал невнятный ропот, общий смысл которого сводился к тому, что поскольку его ни у кого никогда и не было, то этого и следовало ожидать. Боамунд еще раз хлопнул по коробке. — Теперь вот что, — сказал он. — Следующее, что предстоит решить, — и он включил излучение своей улыбки на полную мощность, чтобы скрыть беспокойство в сердце, — это кто из нас с кем пойдет. Молчать! — добавил он, предупреждая их реплики. Рыцари воззрились на него. — Я предлагаю, — сказал он, — разделиться таким образом: Ламорак и Пертелоп; Туркин и Бедевер; я и Галахад. Есть возражения? Он собрался с силами, готовясь к неизбежному шквалу недовольства. Все будет снова как в школе, думал он. «Я с ним не играю». «Мы не хотим, чтобы он был в нашей команде». Сейчас начнется… Никто не произнес ни слова. Боамунд моргнул и продолжал: — Распределение задач: Лам и Пер — передник; Тур и Беддерс — эта персональная штуковина; Галли и я — носки. Есть возражения? «Они что-то задумали», — подумал Боамунд. Никогда еще за всю свою жизнь они не соглашались с чем-либо без драки. Они несомненно что-то задумали. Его мысли вновь вернулись к Турниру Стариков на шестом курсе, когда он был вице-капитаном боя на копьях, а капитан, Мокрица Агравейн, вывихнул себе лодыжку в дружеской схватке на шестах с Escole des Chevaliers seconds (то есть рыцарской школой № 2), предоставив ему, в первый и последний раз, собирать команду. Его память порхнула в тот далекий день, как голубь, возвращающийся в гнездо; он снова чувствовал горячие слезы стыда и унижения на своих щеках, когда смотрел, как они выходят, откровенно не соблюдая разработанное им построение, в своих летних кольчужках, с притупленными двуручниками и в секондхэндовских накидках поверх доспехов. Они делали вид, что соглашаются, вспоминал он, а потом, когда наступил решающий момент, они просто пошли и стали делать то, что они, черт побери, считали нужным. Что ж, не в этот раз. Теперь он был готов. — Хорошо, — сказал он. — Это решено. Теперь, вот вам ваши задания, — продолжал он, протягивая им запечатанные конверты, — и вы все должны поклясться словом чести не открывать их до того момента, пока не покинете резиденцию ордена. И еще, — добавил он, — три партии отправятся отсюда с пятнадцатиминутными интервалами, просто чтобы быть уверенным. — Быть уверенным в чем, Сопливчик? — невинно спросил Туркин. Боамунд скривил губу на долю миллиметра или около того, но затем заставил себя улыбнуться. — Просто чтобы быть уверенным, и все тут, — сказал он. — Есть вопросы? Вопросов не было. — Замечательно, — сказал он. — Хорошо, разойдись. — Он сел и стал в последний раз просматривать список необходимых вещей. Другие рыцари гуськом вышли из комнаты, оставив его одного. Он уже наполовину просмотрел свой список, когда вошел Ноготь. У него был весьма таинственный вид. — Тс-с! — прошептал он. Есть люди, которые не могут устоять перед заговорщическими звуками, и Боамунд был одним из них. — Что? — шепнул он в ответ. Ноготь осмотрелся по сторонам, чтобы удостовериться, что никто из рыцарей не слушает, и прошипел: — Помнишь эти конверты, которые ты им дал? Боамунд кивнул. — Ты знаешь, — продолжал карлик, — что им было не позволено вскрывать их до тех пор, пока они не отправятся? Боамунд кивнул еще раз. — Что ж, — сказал Ноготь, — они там все сейчас их читают. Я, э-э… подумал, что тебе лучше об этом знать. Боамунд улыбнулся. — Я и предполагал, что они так поступят, — сказал он. — Именно поэтому я и не дал им настоящие конверты. — О! — Ноготь приподнял бровь. — А с виду они выглядели совсем как… Боамунд нахмурился. — Ну да, разумеется, это были настоящие конверты, — сказал он нетерпеливо. — Вот только то, что в них написано, — не настоящее задание. — Не настоящее? Боамунд позволил себе тихонько хохотнуть. — О нет, — сказал он. — Все, что там написано, это; «Позор вам, вы обесчещены». Это научит их уму-разуму. Боже мой, подумал Ноготь про себя, и мне предстоит отправляться в путешествие с этими безумцами! — Тогда зачем же, — спросил он так мягко, как только мог, — зачем же ты дал им эти конверты сейчас? — Потому что я заранее знал, что они их откроют. — Но, — сказал карлик осторожно, — если ты знал заранее… — И теперь, — продолжал Боамунд, — с одной стороны, они будут знать, что я знал, что они их откроют, а с другой стороны, они будут знать, что все они — полный отстой, и тогда мы все будем знать, что к чему, разве ты не видишь? — И Боамунд победно ухмыльнулся. — Думаю, это называется искусством управления кадрами, — добавил он. «Там, откуда я родом, это называется по-другому, дражайший», — сказал сам себе Ноготь. — Ага, — сказал он вслух. — Управление кадрами. Ну что ж, прости, что побеспокоил. Он слегка поклонился и направился обратно в кухню, где другие рыцари сидели на кухонных столах, поджидая его. — Вы были правы, — сказал он. — Он окончательно сбрендил. — А я что говорил! — сказал Туркин. — Ну да ладно, насколько я знаю, нигде в правилах не говорится, что мы должны повиноваться Великому Магистру, который слетел с катушек. Предлагаю связать его, засунуть куда-нибудь в кладовку и вернуться к нашим делам. Бедевер поднял руку. — Ну хорошо, — сказал он, — я понял твою мысль и согласен, что он ведет себя несколько странно. Но… — Несколько странно! — фыркнул Туркин. — Да ну же, Беддерс, посмотри фактам в лицо. Малыш Сопливчик окончательно свихнулся. Рано или поздно это должно было случиться. Проблема Сопливчика в том, что его голова слишком мала для его мозгов. От этого в котелке возникает ужасное давление, и в конце концов — чик, и ты крякнул! Пойду-ка я схожу за веревкой… |