Онлайн книга «Грехи волка»
– А кто укладывал вещи вашей матери, миссис Макайвор? – Ее горничная. – По чьим указаниям? – По моим, – после секундного колебания ответила дама, побледнев и вскинув голову. Никто в зале суда не шелохнулся. – Я приготовила список того, что следовало взять, чтобы у мамы было все необходимое… Не столько вечерние туалеты, сколько платья на каждый день и белье. Ведь это был не светский визит… Сочувственный шепот, подобно ветерку, прошелестел по залу. Такие подробности заставляют особенно остро ощутить утрату. Гильфетер помедлил секунду-другую, давая публике возможность выразить свои чувства, и продолжил: – Понятно. Вы, естественно, включили в этот список подходящие украшения? – Конечно. – И положили список в чемодан? – Да. – По лицу старшей дочери Мэри скользнула тень улыбки. – Чтобы горничная, которая будет паковать вещи перед возвращением, знала, что следует уложить, и случайно чего-то не забыла. Это всегда так утомительно… – Договаривать ей не понадобилось. Вновь дух умершей женщины проник в зал. На галерее кто-то заплакал. – Теперь другой вопрос, миссис Макайвор, – заговорил обвинитель после короткой паузы. – Почему, собственно, ваша мать предприняла это долгое путешествие в Лондон? Не лучше ли было вашей сестре вернуться в Эдинбург, чтобы повидаться сразу со всей семьей? – Вообще-то, конечно, – согласилась Уна, возвращаясь к холодному сдержанному тону. – Но моя сестра недавно вышла замуж и ждет первенца. Путешествовать она не могла, но очень хотела повидать маму. – В самом деле? Не знаете, почему? В зале воцарилась полная тишина. Какая-то женщина коротко кашлянула, и этот звук прозвучал, подобно выстрелу. – Знаю… Она страшно боялась… что ее ребенок будет не вполне нормальным, унаследует какую-то семейную болезнь… – стала объяснять свидетельница. Тщательно выговариваемые слова, одно за другим, падали в напряженно ловящий их зал. Люди затаили дыхание. Присяжные замерли. Судья резко повернулся к говорящей. Рэтбоун вскинул голову, весь напрягшись. Аргайл впился глазами в лицо Уны. – Понимаю, – мягко произнес Гильфетер. – И как же ваша мать собиралась развеять ее опасения, миссис Макайвор? – Он не спросил, о какой болезни идет речь, и Монк услышал в толпе перешептывание и шелест вздоха облегчения и разочарования, вырвавшегося одновременно у сотни людей. Слегка побледнев, свидетельница выпрямилась. Она знала, о чем думают зрители. – Она намеревалась убедить ее, что болезнь, от которой умер мой отец, настигла его много позже ее рождения и не является наследственной, – заявила дама. Голос ее звучал очень ровно и четко. – Это была лихорадка, полученная им во время службы в армии за границей, которая поразила внутренние органы и в конце концов убила его. Гризельда была слишком мала, чтобы отчетливо все помнить, да, кажется, ей тогда ничего и не сказали. Считалось, что это не для ее ушей. – Она запнулась. – Мне неприятно это говорить, но Гризельда беспокоится о своем здоровье гораздо больше, чем следует. – Вы полагаете, что ее тревога необоснованна? – подвел итог Гильфетер. – Да. Совершенно необоснованна. Она не хотела этому верить, и мама собиралась повидаться с ней, чтобы ее убедить. – Понимаю. Вполне естественно. Уверен, любая мать поступила бы так же. Уна молча кивнула. Публика была явно разочарована. Некоторые перестали следить за происходящим. Миссис Макайвор кашлянула. – Да? – тут же отозвался обвинитель. – Пропала не только мамина брошь с серым жемчугом, – осторожно начала свидетельница. – Впрочем, ее нам, конечно, уже вернули… Опять воцарилось всеобщее внимание. Шум стих. – В самом деле? – заинтересовался Гильфетер. – Была еще более дорогая бриллиантовая брошь, – скорбно сообщила Уна. – Ее купили у нашего семейного ювелира, но среди маминых вещей ее не оказалось. Эстер за барьером выпрямилась и в изумлении подалась вперед. – Понятно. – Обвинитель взглянул на свидетельницу. – А какова стоимость обеих этих вещей, миссис Макайвор? – О, жемчужной – около ста фунтов, бриллиантовой – немного побольше. По залу пронесся вздох. Судья нахмурился и слегка наклонился вперед. – Весьма значительная сумма, – подтвердил Гильфетер. – Для женщины, живущей случайными заработками, достаточно, чтобы накупить целую кучу безде-лушек. Рэтбоун вздрогнул столь незаметно, что на это обратил внимание только Монк, сразу понявший, в чем дело. – А была ли бриллиантовая брошь в списке вещей, отправляемых в Лондон? – уточнил обвинитель. – Нет. Если мама взяла ее с собой, это было ее собственное решение, принятое в последний момент. – Понятно. Но среди ее вещей вы эту брошь не обнаружили? – Нет. – Благодарю вас, миссис Макайвор. Гильфетер отступил, любезно показывая Аргайлу, что он может приступать. Поблагодарив, тот встал: – Это второе украшение, миссис Макайвор… До сих пор вы его не упоминали. Фактически мы слышим о нем впервые. Почему? – Потому что мы не были уверены, что оно пропало, – объяснила Уна. – Странно! Такая ценная вещь наверняка хранилась в надежном месте, в запертой шкатулке для драгоценностей или как-то в этом роде. – Полагаю, что так. – Но вам это неизвестно. Женщина покачала головой: – Нет. Ведь это не моя вещь, а мамина. – Сколько раз вы видели, как она ее надевала? Уна внимательно посмотрела на защитника ясным прямым взглядом, столь хорошо знакомым Уильяму: – Я не припомню, чтобы она надевала ее. – Откуда же вы знаете о ее существовании? – Потому что она была заказана нашему семейному ювелиру, оплачена и получена. – Кем? – Понимаю, что вы имеете в виду, – кивнула свидетельница. – Но это вещь не моя, не моей сестры и не моей невестки. Она могла принадлежать только маме. Наверное, мама надела ее лишь однажды, по какому-то случаю, потому я ее и не запомнила. – А не может ли быть, миссис Макайвор, что это – подарок, предназначенный кому-то вовсе не из членов вашей семьи? – предположил Джеймс. – Это объясняло бы, почему никто никогда ее не видел, так же, как и ее отсутствие в доме, не правда ли? – Если это так, то да, – согласилась дама. – Но это слишком дорогая вещь, чтобы дарить ее кому-нибудь постороннему. Мы, надеюсь, люди щедрые, но все же не сумасбродные! В зале закивали. |