Онлайн книга «Возвращение капитана Виноградова»
|
– Ой, да не верьте вы в приметы! Интеллигентный человек, профессор… Не стыдно? – укоризненно замотал головой лысый. – Не стыдно! Я в приметы не верю, я их просто принимаю к сведению. – Зачем? – Хорошая примета – она вселяет в человека дополнительную уверенность. Стимулирует некоторым образом… Ну а дурные приметы заставляют насторожиться, собраться лишний раз. – Что ж… Умно! – кивнул генерал. – Смотри-ка, минута в минуту… Сначала из самолетного люка вылупилась приветливая стюардесса, за ней – мордоворот в асфальтово-сером костюме. Потом на трап шагнул пасмурный господин, не исчезавший последние месяцы с телевизионных экранов. Дежурно помахав пятерней в сторону представителей средств массовой информации, он обозначил приветственный кивок всем встречающим, после чего спустился на землю. – Господи, пронеси, – шевельнул губами лысый и подался вперед: очкарик уже пожимал протянутую руку. – Добро пожаловать! – Здравия желаю! – Генерал козырнул и в свою очередь удостоился рукопожатия. – Как долетели? Мы рады приветствовать вас здесь от лица демократической обществ… Гость слушал несколько рассеяно, улыбаясь краешками рта и высматривая кого-то в ближнем окружении «первых лиц». – …всегда отличала верность идеалам российской государственности и общечеловеческим ценностям! – Да-да, спасибо. – Почтительно отодвинув очкарика, гость неожиданно проскользнул между ним и генералом. За три шага преодолев расстояние, отделяющее его от чиновничьего полукольца, виновник церемонии остановился напротив ничем не приметного старичка: – Здравствуйте! – Добрый день. – Суворовский хохолок с достоинством наклонился и тут же принял исходное положение. Лицо, худощавое, в тоненькой паутине старческих красных прожилок, казалось обманчиво беззащитным. – Все в порядке? – Да, пожалуй. Вокруг них сразу же образовалась своеобразная полоса отчуждения – генерал, его собеседник в плаще и даже очкастый зануда непроизвольно замкнули круг, смешавшись каким-то непостижимым образом с остальными «официальными лицами». – Прошу вас… Моя машина готова? – не оборачиваясь, поинтересовался гость. – Конечно! – Тогда мы поедем… вдвоем. Он подхватил старичка под локоть, увлек его за собою, заставив заторопиться в стеклянное чрево аэропорта всех: правительственную охрану, прибывшую вместе с ним, встречающих, журналистов, несколько мгновений назад выпущенных из загона… – Несколько вопросов! Информационное телевидение! – Газета «Невские берега»! Что вы думаете по поводу?.. – Радио «Вольный город» – только два слова! – Господа! – Гостю такого уровня полагался референт, и он, разумеется, оказался на месте: – Господа! Завтра утром, в восемь тридцать, в пансионате «Светлые ночи» состоится пресс-конференция. Транспорт автобусами, от мэрии и от Городского собрания, сбор в полвосьмого. Прошу не опаздывать! Журналисты загомонили, кто радостно, кто возмущенно. А на площади перед аэропортом уже формировался кортеж. Антрацитово-черные, реже – белые номенклатурные автомобили рычали и рявкали в несколько сот лошадиных сил, томился поодаль ОМОН, отборные парни из спецбатальона ГАИ весело переругивались, предвкушая лихую гонку. Сотрудники в штатском рассаживались по машинам, кто-то кашлянул на пробу в мегафон… Покосившись на остановившегося в двух шагах русого супермена с карточкой-«вездеходом», водитель головного «мерседеса» закончил жаловаться на слесаря: – Понимаешь, Максимыч… Я спрашиваю: «Ключ на тринадцать есть у тебя?» А он: «Есть, но мало». Козел ведь? – Точно. Сволочь и куркуль! Русоволосый немного переместился и занял позицию на пути между выходом из здания и автомобильной шеренгой. – Та-ак! Приготовились все! Лица, развернутые в одну сторону. Десятки любопытных глаз… Стриженые затылки тех, кому положено просматривать доступы к охраняемой персоне. – Ну-ка, все – по машинам… Процессия вывалилась на площадь – быстро и плотно, как паста из тюбика. Подполковник вцепился взглядом в лицо старика, а тот, издали заметив его русую, почти обесцвеченную солнцем макушку, до самой последней секунды изображал увлеченность беседой: – Разумеется… Ситуация на Востоке беспокоит не только министра… Только поравнявшись с огромной, плечистой фигурой подчиненного спросил, – молча, намеком на жест, едва уловимым движением многолетних морщин: как? нормально? сработали? Да, ответил на том же языке подполковник. Все сделано. – …потому что еще в Писании сказано: все испытывайте, хорошего держитесь! – Не могу не согласиться. Как погода в Женеве? – Да и не понял толком, сами ведь знаете… Прошу! – Спасибо. Мягко закрылись двери шикарного лимузина, начальник охраны распорядился в нагретый ладонями микрофон – и милицейская «вольво» с мигалками ринулась вперед, расчищать трассу. Вслед за ней, с места стремительно набирая скорость, двинулись остальные… Подождав, пока опустевшая было площадь перед аэровокзалом не начала потихоньку заполняться озабоченным людом, русоволосый направился к паркингу. По пути отстегнул «вездеходный» пропуск, сунул его в карман – надо будет сдать с утра, подводить никого не хотелось, тем более что и нужды в этом особой нет. Он забрался в машину, включил зажигание… Наступала короткая фаза инерции, так русоволосый называл состояние, когда операция, в сущности, завершена, все необходимые активные действия выполнены и остается только отслеживать нормальное развитие цепи событий. В редких случаях требовались дополнительные усилия, чтобы довести задуманное штабом до конца. До логического конца… – До метро подбросите? Десять баксов. – Нет, простите. Занят! С деньгами у подполковника все было в порядке. * * * – Второй-то… он что за мужик был? Вопрос прозвучал нехотя, только чтобы не дать окончательно застояться предутренней тишине. Дагутин устало приподнял веки: – Нормальный мужик… Теперь-то чего уж! Отставник. Непонятно почему, но это показалось всем исчерпывающей характеристикой. Опять замолчали, и Виноградов некстати вспомнил дагутинское, перед дверью: «…Я сейчас с ним потолкую!» Не потолкует теперь. Соседа угробили сразу же, вместе с Завидовским – может, чтобы свидетеля лишнего не оставлять, а может, просто чтоб под ногами не мешался. Даже прятать никуда не стали, так и лежал бедняга посреди кухни, со стаканом в руке и дырою в затылке… Когда прибыла опергруппа, из крана еще вытекала тоненькой струйкой вода. |