Онлайн книга «Это моя земля!»
– Сам ты, Юра, кракозябра. Узкоглазая и бестолковая. Сразу нестроевого видно, – лишь отмахнулся и горестно вздохнул прапорщик. – А это – машинка Ракова. Самое, при работе с пулеметом, наиценнейшее устройство. Она для снаряжения лент, понимаешь? – Пока не очень, – пожал плечами кореец. – Нет, то, что она для снаряжения, – это понял. А восторгаться-то чем? – А это я тебе потом объясню, – скорчил зловещую физиономию Володя. – А вернее, вживую продемонстрирую. Дам тебе четыре звена на двадцать пять патронов и попрошу вручную хотя бы ленту-«сотку» собрать. А потом дам проделать то же самое, но уже при помощи «кракозябры». – Может, не стоит? Я и на слово тебе с удовольствием поверю… – Нет, не пойдет. Лучше всего доходит на личном опыте – это всем известно. Вот мы тебе этот опыт и организуем. Но позже… У тебя что? Пак приподнял над полом ближайший к нему сверток. – Судя по форме и весу – цинк с патронами. – Ты вскрывай давай, а не предположения строй. – Хорошо, вскрываю, – покладисто согласился кореец. Плотный полиэтилен расползся под лезвием швейцарского «Венгера», добытого Юрой в торговом павильончике разных туристических сувениров и подарков, что стоял в холле обчищенного ими примерно неделю назад супермаркета. Там много чего было: фонари, фляги, топорики, складные лопаты, но явно опытный в подобных вопросах Чугаев лишь фыркнул презрительно, мол, барахло. А вот швейцарские «складни» оценил: и красные «Викториноксы» и серые «Венгеры». Их выгребли все, что были. Каждый себе выбрал, кому какой больше по душе пришелся, да и про запас набрали. Такие ножики теперь еще не скоро из Швейцарии подвезут. Да и есть ли она теперь, Швейцария? Пока Юра со Светой отсиживались в его доме в «Полянке», телевизор практически не выключался, но ни на одном из каналов новостей о самой нейтральной стране мира Пак так и не увидел. Хотя, может, просто пропустил за какими-нибудь делами? Да нет, вряд ли кому в том аду, что разверзся по всему миру, была в тот момент интересна маленькая Швейцария. В разрезе тускло блеснул в солнечном свете, падающем на пол комнаты через большое окно, матово-зеленый бок металлической коробки. Юра перевернул ее крышкой кверху. Ой, блин, а букв-то, а цифири всякой! Но аббревиатура ЛПС и цифры 7,62 видны вполне отчетливо. Не подвела интуиция. – Все верно, патроны. – Это хорошо, – радостно осклабился Володя. – Но маловато: что такое неполные четыре с половиной сотни патронов для ПК, с его-то скорострельностью? На пять-шесть минут плотного огневого контакта от силы… – Вова, ты меня прости, конечно, но с кем это ты собрался так плотно «огнеконтактировать»? – Пак, ты б не умничал, а? – с деланой ленцой в голосе протянул Чугаев. – Заметь, это не мне начальство Центра мечтает голову откусить. Как раз моя светлость на вполне хорошем счету, похоже. Уже подкатывали пару раз с выгодными и заманчивыми предложениями. Очень сладкую жизнь обещали… – Например? – Юре на самом деле было интересно, как же именно выглядит в представлении верхушки Центра спасения эта самая «красивая жизнь». По-хорошему, именно от этого и зависели его дальнейшие планы: то ли пытаться замириться и как-то устраиваться на месте, то ли рвать когти, причем не исключено, что рвать с мясом и шумом-гамом: в смысле, с кровью и пальбой. Уж как получится. – У-у-у… – протянул милиционер, – такую картинку нарисовали – закачаешься. Этакий неофеодализм с элементами всяко-разного заманчивого. Мол, есть люди, способные постоять за себя и за других. Они – белая кость, властители. А есть те, которые сами защититься не могут. Скотинка серая, бесправная. Вот и выходит, что первые – типа, бояре, а вторые – как есть холопы. И дело холопов – на бояр пахать и всячески создавать им комфорт и удобства. А бояре их будут за это защищать… – Не, ну а что, – прикинул не успевший позабыть «период первоначального накопления капитала» в России Пак, – вполне знакомая ситуация. Есть лоховатые, но нагулявшие жирка «коммерсы», а есть «реальные пацаны». «Коммерс» пашет как Папа Карло и кует деньгу, а «реальные» его стригут и доят. А если вдруг на горизонте появляются другие «реальные», претендующие на жирного лоха, – забивают с ними «стрелку» и выясняют, кто из них «реальнее» и у кого «кокосы» круче… – Ага, как есть крышевание в чистом виде, – согласился прапорщик. – А феодализм-то тут при чем? – Так не дорассказал я! Короче, ведь в те же девяностые «коммерс» вполне мог соскочить: уйти из бизнеса совсем, переехать куда-то, в милицию пойти, в конце концов… А куда народу из Центра сейчас податься? Те, кто посмелее да порешительнее, кто в себя верил и на свои силы рассчитывал – те, еще когда слухи пошли про раздачу оружия на Ярославке в Мытищах, собрались и уехали. Так что большая часть тех, кто остался, самостоятельно выжить не надеются. Ну, вот и решили наши «бугорки», что их такой настрой в народе вполне устраивает, но нужно идти дальше. – И сильно дальше? – Пак уже и сам понял, к чему ведет Чугаев, но хотел убедиться. – Да практически до нового крепостного права со всеми вытекающими… – Это, в смысле, «на конюшне запорю, быдло свинячье» и право первой ночи? – Да хоть до небольшого гарема, если такое желание возникнет. Мол, мы сами по себе – никто и звать никак, а раз мы их защищаем, то они за это, получается, должны, как земля колхозу… – Вот это нормально! – оживленно присвистнул у них за спиной Данька. – Чо там тебе нормально, салага?! – рыкнул Чугаев. – Пулемет, что ли, дочистил уже? – Почти, – сразу прижух тот. – Вот и работай дальше! И не подслушивай, о чем старшие разговаривают! – Зря ты так, Вов, – перебил Пак прапорщика и, отложив в сторону очередной вскрытый тюк, на этот раз с двумя новенькими пустыми патронными коробами, обернулся к сержантам, корпевшим над пулеметом. Им, кстати, повезло. В отличие от первого тайника, тут пулемет был законсервирован не неведомой темно-коричневой гадостью, обозванной самим Юрой «серидолом», а вполне пристойным белесым и полупрозрачным консервационным жиром, который Чугаев, едва глянув, назвал маргагуселином. Оказался тот маргуселин штукой вполне адекватной: не засох, не застыл и снимался вполне нормально. Вот только был он очень жирным, и было его в пулемете много… – Ничего там нормального, парни. Только скотство сплошное. Одни, получается, «белые люди», хозяева и повелители, а вторые – никто и ничто, холопы, быдло и рабы… Ничего не напоминает? Данька в ответ лишь плечами недоуменно пожал, зато явно более эрудированный Лешка, оттирая куском тряпки жирные пальцы рук, понимающе закивал: – Ага, точно, было что-то такое относительно недавно. И про господ и холопов, и про рабство, и про чью-то там неполноценность… Юберменши, унтерменши… Только там, помнится, поголовье рабов сначала еще и уменьшить планировали в несколько раз, чтоб господские земли не занимали и воздух зря не расходовали. Помнится, очень плохо все для «господ» тогда закончилось. |