Книга В преддверии глобальной катастрофы, страница 5 – Александр Штейнберг, Елена Мищенко

Нам Середенко рассказал:

«Вошел я в зал,

Как только на паркет я стал,

Паркет отстал,

И вентилятор смолк в тиши,

Хоть не дыши,

И, как пословица гласит,

Топор висит».

То-есть все нападки, в основном, на хозяйственников. На этой почве мы даже раззнакомились с Добрымвечером и он сам старался поставлять нам материал, так как эти публикации оказывали свое действие. К ним привыкли. И когда в одном из номеров не оказалось ничего о спортивной кафедре, Евстифеев послал меня к ним. Заведующий кафедрой уехал на какие-то соревнования, Сидоров нарисовал на него великолепный шарж, а я написал:

Без Доброго без Вечера

Сказать о спорте нечего.

Этот невинный шарж почему-то произвел на него крайне негативное впечатление. При встрече он на меня кричал: «Так что, по-твоему, на кафедре ничего не делается, по-твоему на кафедре бездельники, которые в мое отсутствие черт-те чем занимаются? Ничего, еще посмотрим. Ты еще придешь сдавать к нам зачет».

Когда я робко протиснулся в зал, Доброговечера не было, но был Юзеф – наш тренер по гимнастике, человек крайне доброжелательный. Он посмотрел мою больничную справку, взял зачетку и поставил «зач.», сказав при этом: «Не переживай, ты бы все равно сдал».

Разделавшись с побочными хвостами, я засел за проект. Это был первый проект настоящего здания, а именно: «Двухэтажный усадебный жилой дом».

Все свободное время у меня уходило на роман с Кирой и подготовку новогоднего капустника. Кира, как я и ожидал, для начала устроила мне небольшой обычный скандальчик.

– Почему я узнала о твоей операции только на третий день, когда позвонил мне Толик? Я даже не могла тебя навестить, так как ты этого не хотел.

– Почему это я не хотел? Я как раз очень хотел (Я-таки попросил Толика позвонить ей и рассказать о моих неприятностях, но зная ее характер, сказал ему: «Если она скажет, что хочет прийти, расскажи ей, как меня найти, а если спросит, должна ли она идти ко мне, ответь ей, либо – как хочешь, либо – не обязательно. Я понял, что она озвучила второй вариант).

– Я не знаю почему ты не хотел, но догадываюсь. Очевидно тебя посещали другие твои, более сердобольные дамы, и ты не хотел, чтобы я с ними столкнулась.

Меня, действительно, дважды посещала Ася по собственной инициативе, и я не очень хотел, чтобы в нашей дружной жизнерадостной палате кто-то стал бы при всех выяснять со мною отношения, а Кира была очень склонна к такому веселому времяпрепровождению. Но я об этом, естественно, умолчал.

В десять вечера, препроводив Киру домой, я усаживался за написание капустника для новогоднего вечера. К Новому году мы всегда готовились активно: делали светогазету с текстами и с музыкой, репетировали инсценировки. Вот эти скетчи на институтские темы я писал с большим удовольствием. От участия в них на сцене я отказался после плачевного опыта нашего поступления, вернее поступления моих приятелей в студию МХАТ в прошлом году. Но все-таки меня уговорили участвовать в одном из скетчей. Когда я его рассказывал и показывал, наш режиссер Сергей сказал, что у меня все отлично получается, и никого другого он искать не будет.

Скетч был простым как мычание. Тема, как всегда, наиболее злободневная – экзамены. На сцене стояло несколько столов (аудитория) и стол преподавателя. Сидело несколько студентов готовящихся к ответу. За столом преподавателя сидел студент, загримированный под Василия Ивановича Сьедина – нашего преподавателя истории искусств. Заходил очередной студент (то-есть я), брал билет, зачитывал (все как обычно) и садился за первый стол, который на три четверти был повернут к залу. И вот тут все начиналось. В столе верхний ящик был набит книгами – здоровыми фолиантами по истории искусств, но этот ящик не имел задней спинки и был открыт в сторону преподавателя. И когда преподаватель кричал «Виноват! (любимое выражение Василия Ивановича). Спрячьте книгу!», я отвечал «У меня никакой книги нет», проталкивал ее (книгу) в ящик поглубже и она падала на пол рядом с преподавательским столом. На вопрос «Вы готовы?» я отвечал «Еще нет» и брался за очередную книгу. Все эти реплики обыгрывались, и в результате у стола преподавателя образовывалась куча книг и т. д.

В этом скетче Сергей и уговорил меня играть во второй раз в жизни после провальной премьеры «Красного галстука». Мне Светлана сделала волосы дыбом, закатали один рукав пиджака, перевели набок галстук и в таком диком виде я вышел на сцену, услышал «Тяните билет, молодой человек», вытянул билет, хрипло произнес «Билет номер 13» и сел за первый стол. Тут же я обнаружил, что стол набит книгами, но задняя стенка стоит на месте, и никакой дырки там нет. Я повернулся к Сергею, который стоял за занавесом и довольно внятно произнес:

– А где же стол с дыркой?

– Стол с дыркой забрал Арбузов. А вместо него поставил новый, – сообщил Сергей зловещим шепотом.

– Виноват! Перестаньте болтать – заявил псевдо Василий Иванович.

Никто ничего не понял. Я не знал, что делать, и начал вытаскивать книги на стол.

Псевдосьедин понял, что ситуация выходит из под контроля и начал импровизировать.

– Виноват! А это что за книги?

– А это не мои, – ответил я. – Это из библиотеки.

– А, тогда другое дело, – ответил он невпопад и уселся за стол.

Надо было что-то делать. Я подвинул один том к краю стола, и он упал. Псевдосьедин не прореагировал. Я сбросил второй том.

– Перестаньте смотреть в книгу, – наконец произнес он – заглянув в приготовленный текст.

– А я не смотрю, – ответил я, спрятав одну из книг в стол. В это время упал третий том.

– Перестаньте швырятся книгами. Вы готовы?

– Еще нет, – сказал я и достал очередную книгу

– Вы же не тот том взяли, – вдруг заявил он, – у вас же вопрос по барбизонцам. А вы вытащили книгу по Ренессансу.

– А я все равно не понимаю, – тут написано по-немецки (импровизировать так импровизировать).

– Это плохо, но не страшно. А вы смотрите на картинки.

– Картинки красивые, – я понес уже полную ахинею.

– Так вы готовы?

– Еще нет.

Когда я посбрасывал все книги и делать больше было нечего, я сообщил, что я готов.

– Ах, готов! Тогда соберите книги и отнесите их в библиотеку.

– А я не могу их нести, я после операции, – ответил я совсем уж ни к селу ни к городу.

– Ну тогда давайте зачетку.

– Зачем?

– Бог с вами! Поставлю вам зачет. С литературой вы уже прилично поработали.

Не знаю почему, но наше провальное выступление было принято залом с большим восторгом, наверное потому, что Василий Иванович был похож, и полная абракадабра наводила на веселый лад. Грянула музыка, и Василий Иванович сам потащил книги за сцену.