Онлайн книга «Азъ есмь Софья. Царевна»
— Рожать‑то скоро будете? — Так уже… Мальчик у меня, Михайло Иероним. И столько отцовской гордости, столько нежного и трепетного счастья было в этих словах маленького рыцаря, который наконец обрел тихое семейное счастье… — Повезло тебе… Мужчины помолчали. Потом Ежи‑таки уточнил. — А ты это точно? Со своей? — Куда уж точнее. Видеть ее больше не могу… гадина! — Но все ж католичка, не православная. А ты ее тут оставляешь… — Ваш царевич мне обещал, что она будет после родов пострижена. Вот и пусть… не жалко. — У вас ведь ребенок… Ян вздохнул. — Знаешь, Якубу лучше будет без такой матери. Да и мал он еще, для него няньки сейчас куда как важнее… — Уверен, что не пожалеешь потом? — Не знаю, ничего не знаю. Ты бы своей простил? Ежи честно попытался представить, что Басенька ему изменила. Не получилось. То есть — вообще никак. Ни представить, ни подумать… — Она так никогда не сделает. — Вот и я так думал. — Не — ет… ты, Ян, не путай. — Ежи покачал головой. — У вас иное с ней получилось. Бася без меня жить не могла и не может, мы с ней как одно целое. А твоя Марыся? То она за другого замуж выходит. То во Францию одна едет — от любви ли это? Или просто она решила, что ты для нее партия хорошая? Корону надеть возмечтала? — Не хочу я об этом думать. — Ну и не думай. Забудь. Не было у тебя такой жены. Как умерла — и все тут. А с Еленой ты что делать будешь? Ян вздохнул. А что тут сделаешь? Если эта девочка — единственная, кто может хоть ненадолго растопить лед в груди? И рядом с ней становится чуть легче? — С собой позову. Поедет, как думаешь? — Нет. Такого ответа Ян не ждал. — Почему? — Потому, что она из девушек царевны. Вроде как личная фрейлина. И только государыня Софья ее отпустить может. Ты с ней не разговаривал? — С Эленой* или с государыней? * польский вариант имени Елена. Один из. Прим. авт. — А пожалуй, что и с обеими? — Нет покамест. — Вот посмотришь, что тебе скажут. — Думаешь, государыня ее не отпустит? Ежи пожал плечами. — Знаешь, я тут уж сколько времени, а все одно вижу. Царевна Софья, хоть и молода возрастом, да о своих девушках заботится, что о дочерях родных. Любить им не препятствует, но и блудить не дает. Отпустит ли она с тобой Элену — Бог весть. Никогда не знаешь, что у нее на уме. — Я ж не брошу ее… — А все одно — пусть не бросишь, но и не женишься. Ты ее для блуда с собой зовешь, а вот представь — тебе жениться надобно будет. Как Элена себя почувствует? — Любить‑то я только ее буду. Да и к чему мне жениться, у меня Якуб есть? — У вас же еще два ребенка с Марией в младенчестве умерли. Ян нахмурился. — Ну… — И Элена дитя понести может, что делать тогда будешь? Вопрос оказывался куда как серьезнее, чем казалось вначале пану Собесскому. Это не просто так полюбить, это еще надо искать для девушки место в мире… а ведь ее еще и не отпустить могут. А, плевать! — вдруг с пьяной удалью решил ясновельможный пан. — Увезу! Уговорю, украду, хоть как — да увезу! Моя она! И все тут! И налил еще по одной. * * * Софья стояла рядом с братом. За руку его не держала, но очень хотелось. И все же, это Алеша должен был выдержать без нее. Сам сильный. И умный. А стояли они сейчас перед железной клеткой, в которой сидел… да, кто бы узнал сейчас благочестивого старца в этом заросшем, грязном, окровавленном существе без обоих ушей и носа? Кто бы мог подумать, что лицо старца может быть настолько злобным и полным ненависти? А глаза, которые вечно сияли добротой — гореть таким гневом? И проклятия из его уст вырывались вовсе не христианские. Алексей смотрел на мужчину. А ведь сложись все иначе… — Зачем ты отца отравил? Ответом ему была хриплая ругань. Софья коснулась руки брата. — Не стоит, Алешенька. Ему это все уже безразлично. Это уже не человек. — И что с ним теперь делать? — Казнить, наверное. А что еще? — Больше он ничего не знает? — Гарантирую, — Софья усмехнулась. — Палачи у нас хорошие, таким не соврешь. Да и проверяли… — Соня, а ведь он мог быть нашим воспитателем… — Мог. И возможно, был бы неплохим учителем. Только вот никогда ему не было по пути ни с Русью, ни с русскими… — А с Хованским что? — Примерно то же. Смотреть пойдешь? — Нет. Казнь через три дня назначим? — Как скажешь. Алексей понимал, почему Софья не расправилась с ними принародно еще тогда, после бунта. И сведения бы не вытряхнули, и организаторов лучше было ему казнить… — Спасибо, сестренка. — Не благодари. Я тебя просто люблю. Они вышли из пыточной, не замечая, что вслед им смотрят злобные, ненавидящие глаза старца. У него многое отняли, но язык был цел. И он мог, мог еще нанести последний удар! * * * — Сонечка, смотри, что у нас просят. — И что же? — искренне заинтересовалась Софья. — Царевич Ираклий, помнишь такого? Девушка резко помрачнела. Еще бы не помнить. Наталью Нарышкину она век не забудет. Немножко ведь, на самую чуточку судьбу опередили. И нет уже никакого Петра. И не будет никогда! Но… — Помню. Чего ему надобно? — Мы Марфушу замуж отдали… так он же теперь царь Картли, стал с нашей поддержкой. — И? — Вот, жену ищет. — А что, после Натальи он еще не оженился? — Почитай? Софья пробежала глазами письмо от царя. Однако ж… На свитке пергамента Ираклий уверял в своих самых верноподданнических чувствах, прогибался, хотя и в меру и сетовал, что предлагают ему местных красавиц, да лучше русских женщин краше да умнее все одно нет. И ежели у государя есть сестра… Намек был легким, едва уловимым, но был ведь. Софья только фыркнула. — Не по чину… — А Дуняша? — приостановил ее брат. |