Книга Бункер разбитых сердец, страница 11 – Кирилл Казанцев

– Здорово! – по-детски восхитилась Даша, округлив глаза. – И откуда ты все это знаешь?

– Бабушку в детстве слушал. И читал иногда. А ты читаешь хоть что-нибудь, кроме учебников и переписок в Интернете?

В этот момент они оба услышали, как звякнул замок входной двери.

– Ну, вот и мать пожаловала. Не выдержала. Просто картина Репина «Не ждали», – сразу преобразилась Даша, сменив только что мягкое выражение лица на ехидную маску.

* * *

И только Самохваленко хотел раскрыть рот, как Анна, будто почувствовав неладное, поднялась со скрипучего плетеного кресла и, подойдя почти вплотную, стала накладывать в розетку мед, черпая его маленькой ложечкой. Невольно или специально девушка коснулась своим плечом его головы. Аркадий отпрянул, как от ожога, дернувшись всем телом.

– Ой, простите, – шепнула Анна, почувствовав его движение. Слегка отодвинулась, но все-таки продолжила свое занятие.

Наполнив до краев розетку, как ни в чем не бывало вернулась на место и снова защебетала о какой-то ерунде. О погоде, о варенье, о каких-то фламинго. И Самохваленко никак не мог ее прервать. Было опять как-то неудобно. Незаметно для себя самого он даже начал есть мед, постоянно обмакивая и облизывая маленькую ложечку, которую с трудом удерживал в своих толстых пальцах.

Через некоторое время возникла пауза, и Аркадий наконец решился взять инициативу в свои руки. Но приступил к делу издалека. Как ему казалось – по-хитрому. Ведь он – сотрудник ЧК, а потому должен быть в курсе, кто тут еще проживает. Кто чем занимается. В общем, состав семьи и род их деятельности. Так учил товарищ Тупин.

– Скажите, Анна… – и тут же осекся, не зная отчества.

– Владимировна, – подсказала она, подливая из самовара в свою чашку уже совсем остывшей воды. – Давайте и вам подолью.

– Нет, не надо. Лучше скажите, Анна Владимировна, а кто еще тута с вами живет, кроме отца, тетушки и вашего брата Николая? – спросил он, моментально пожалев, что произнес это совсем неуместное «лучше». Так ведь разговор сразу превратился в официальный. Да, все-таки ему еще учиться и учиться премудрой государственной службе.

– Здесь? – переспросила Анна, делая вид, что ничего особенного не усмотрела в его вопросе. – Ну, еще один мой брат Сергей и Лизонька – это дочка Лидии Васильевны.

– И где ж они сейчас? Ну, Сергей и Елизавета?

– Так они в лес пошли. Грибы собирать. Им это занятие безумно нравится. Целыми днями там. А что? И дело очень полезное. Правда, мы с тетушкой уже замучились эти грибы обрабатывать. Но зато на всю зиму запас. Там вам и соленые, и жареные, и сушеные. А вы любите собирать грибы?

– Мне как-то некогда этим заниматься. Теперь-то уж. Но в детстве с мамашей похаживал. Я в них тоже толк знаю, – вовлекаясь опять в другую сторону, стал вспоминать Аркадий. – Мне особенно боровики нравились. Идешь вот, а он такой здоровяк и крепыш на тебя смотрит. Аж дух захватит! И много их в нашем-то лесу. Бывало, взапреешь весь, пока до хаты эти тяжелые корзинки допрешь. М-да… Бывало. А… А у вас, кажись, еще родственники имеются?

– У нас много родственников. Вы о ком именно изволите спрашивать? – сделала вопросительный взгляд Анна.

– Ну, там… бабушки, дедушки. Помнится, вас тут раньше в достатке было. Они-то где? И еще у вас один братец был, помню. Немного вас младше. Имя, правда, подзабыл, – суетно стал вспоминать Самохваленко картинки из своего детства, когда посещал церковь. Все это семейство туда толпой ходило. Даже с маленькими детишками. Тогда и Николай еще здоров был.

– Бабушки и дедушки наши поехали к нашим же родственникам в Крым. Они сами так решили. Им там потеплее и посытнее будет. Но мне кажется, не захотели папу сильно обременять. А он уж так их отговаривал. Только без проку. Я по ним ужасно скучаю, – грустно вздохнула Анна, затеребив длинную бахрому скатерти. – А вот Егорушка наш остался в городе. Пошел работать подмастерьем на фабрику. Папенька сам так определил, поскольку считает его уже взрослым человеком, который обязан заботиться если уж не о семье, то хоть о себе самом. Ему ведь уже шестнадцать. А вы, Аркадий Валерианович, полагаете, что в шестнадцать можно быть взрослым?

– Да я, между прочим, тоже в почти таком возрасте вкалывал, а после и на фабрику поступил! – горячо заговорил Самохваленко. – Это уж мужик, извините, а не сопляк какой. А где ж он там живет? Дом-то ваш, я знаю, советская власть экспроприировала.

– А он у друга своего обосновался. С детства с ним водился. Они напротив нас жили. В многоквартирном доме. Его отец сапожником был. Да почему был? Он и сейчас. Очень хороший мастер.

– Это что ж, ваш брат с сыном сапожника дружбу водил? – искренне удивился Аркадий.

– А что в том такого? Да. Василий часто у нас бывал. Мы его всегда хорошо принимали. И угощали разными вкусными штучками, и одежду хорошую дарили, и во все праздники поздравляли. И родителей его. Вот и ответили они добром на добро. В общежитии ведь, сами, наверное, знаете – не сахар. У них, конечно, тесно. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде.

– Да чего уж там, – махнул рукой Самохваленко. – Я это общежитие знаю. Это вот теперь мне комнату выделили. Как чекисту. А он, стало быть, на текстильную пошел?

– Ну да. Другой ведь фабрики в нашем городе нет, – повела плечиком Анна, категорически не желая замечать то, что Аркадию очень хочется перейти к теме о его службе.

Между тем Аркадий был крайне обескуражен такой новостью. Он никак не ожидал, что господа могут водиться с сапожниками. Какие-то уж хорошие господа получаются. Может, сочиняет чего барышня? Надо будет проверить по возвращении. И Анна до сих пор так и не спросила, зачем он пожаловал. Странно все как-то. То ли хитрит с ним, то ли и взаправду такая наивная. Но хороша. Ох, хороша! Вот сейчас бы облапать ее, да и поцеловать крепко-крепко. Тем более что они тут почти одни. Чего считать эту тшедушную тетку и инвалида? Это не помеха. С каким бы удовольствием он бы сейчас отжарил эту девицу!

И с новой силой его охватили радужные мечты. Молодое тело едва сопротивлялось разыгравшимся в нем гормонам, и он нервно заерзал в шатком кресле. Между тем, словно уловив на расстоянии его мысли, на веранду поднялась Лидия Васильевна, тяжело дыша от утомившей ее работы.

– Налей мне водицы, Аннушка, – попросила она, даже не глядя в сторону Аркадия. – Все это так утомительно.

– Давно было пора, тетушка, к нам присоединиться. Садитесь вот в тенек. Я уговариваю Аркадия Валериановича самовар разжечь, а он вот ссылается на жару и свою занятость. Говорит, некогда ему. Но, может быть, все же подогреем? Или спешите? – улыбнулась ему Анна.

– Нет уж. Мне пора, – встал он со своего места. – Спасибо за чай. Пойду я.

И только повернувшись лицом к ступеням, сообразил, как ловко повернула сейчас Анна! Он даже опомниться не успел. «Мне пора. Спасибо». Как это вышло?! А ведь он ничего не сделал из порученного товарищем Тупиным. Нешто вернуться? Да только как это будет смешно этой Анне.