Онлайн книга «Сын Красного корсара»
— Пока что они меня оставят в покое, — размышлял он. — Если же захотят продолжить преследование, то будет слишком поздно. Поехали разыскивать Гронье и Равено. Гуаякиль их притянет, да и речь идет о спасении сына Красного корсара; значит, все флибустьеры возьмутся за оружие. Маркиз де Монтелимар, ты еще не выиграл партию, клянусь смертью дьявола. Он перевел лошадь на более длинный шаг, перезарядил оружие и закурил сигару, последнюю из тех, что имел. Теперь гасконец был уверен, что ему уже никто не помешает. Солнце уже садилось, когда он въехал в Панаму, свернув к фонде прекрасной кастильянки. Там в этот вечер было людно: по большей части собрались лодочники и грузчики, поскольку харчевня эта считалась второсортной. Он знаком подозвал хозяйку и уселся в маленькой комнатке, которая оказалась свободной. Кастильянка, разнеся напитки некоторым постоянным посетителям, подошла к нему с парой бутылок. — Почему вы здесь, кабальеро? — спросила красавица, не скрывая своего удивления. — Что случилось с вашими товарищами? — Их схватили, — ответил дон Баррехо, старательно откупоривая бутылку. — Я проскакал галопом шесть лиг и умираю от жажды. — Схватили! — ужаснулась прекрасная кастильянка. — И графа? — И его, — ответил гасконец, грозно стукнув по столу кулаком. — Но партия еще не закончена. Мне нужна только шлюпка, пусть она стоит хоть пять дублонов. — Здесь есть владельцы шлюпок, кабальеро. — Найдите того, кто сможет продать мне шлюпку, только обязательно с парусом, и я его отблагодарю, Панчита. Речь идет о спасении графа. — Подождите здесь, — ответила хозяйка. Гасконец принялся за холодное мясо, которое прекрасная кастильянка принесла вместе с бутылками; после каждого выпитого стакана он что-то бормотал. Уже и вторую бутылку прикончил гасконец, когда снова появилась хозяйка. — Ну? — спросил гасконец, закуривая оставшийся у него кусок сигары. — Шлюпка ваша, — ответила Панчита. — Один рыбак согласился продать ее вам. — Где она находится? — У входа в порт. — Сколько? — Пусть вас это не волнует, кабальеро. — ответила Панчита, посмотрев на него смеющимися глазами. — Вы — превосходная женщина, — сказал гасконец, погладив ее по подбородку. — Если уйду от смерти, то, слово гасконца, вы станете сеньорой де Люсак. Конечно, если примите предложение моей руки. — А почему бы и нет? — ответила прекрасная вдова. — Чего стоит только эта благородная приставка «де». — А род Люсаков относится к старейшим в Гаскони. Прощай, моя милая, я очень тороплюсь, но пусть меня накажет Бог, если я не вернусь. Где там этот рыбак? — Пойдемте, мой кабальеро, — позвала его хозяйка. Молодой моряк стоял у двери, прислонясь к косяку и набросив на плечи куртку. — Вот этот сеньор купил вашу барку, — сказала ему Панчита. — Счет оплачен. Рыбак внимательно посмотрел на гасконца, потом, удовлетворенный осмотром, надвинул поглубже на лоб свою соломенную шляпу и сказал: — Идите за мной, сеньор; ваша шлюпка готова. Дон Баррехо переглянулся с хозяйкой и вышел за рыбаком. В этот вечер дул сильный ветер с океана, вдали грохотал гром. Однако никакими признаками приближающегося урагана и не пахло, хотя подобные атмосферные возмущения отнюдь не редки в этом жарком климате. Рыбак довел гасконца до спуска в порт и, остановившись перед последним молом, указал: — Вон ваша шлюпка, кабальеро. Она полностью оснащена. Гасконец сунул ему в руку пиастр, заскочил в шлюпку, поднял парус и, пожелав рыбаку доброй ночи, направился к выходу из порта. Сторожевые каравеллы не обратили на выходящую шлюпку никакого внимания. Они обязаны были наблюдать за входящими судами; их они могли даже задерживать, поскольку в Панаме давно уже опасались внезапного нападения флибустьеров. Гасконец был неплохим моряком: ведь он родился на берегах Бискайского залива. Он поставил парус по ветру, закрепил шкот [78] и уселся у руля, взяв курс на остров Тарога, в виду которого надеялся оказаться к рассвету. Хотя ветер дул довольно свежий, океан, к счастью, оставался спокойным. Умело управляемая шлюпка легко летела по поверхности океана, следуя изгибам берега, от которого она не отдалялась больше чем на пятьдесят шагов. В полночь гасконец резко повернул от берега, так как был уверен, что уже находится на широте острова Тарога. Всю ночь он боролся с волнами, которые мало-помалу росли, но при первых проблесках зари, как и ожидал, вошел в маленькую бухту, где стояла на якоре флотилия флибустьеров, состоявшая из двух дюжин судов, но боевого корабля при ней не было: он погиб в одну бурную ночь. Имевшихся судов было вполне достаточно для перевозки на континент трехсот пятидесяти человек, которыми располагали теперь Равено де Люсан и Гронье. Гасконца уже многие из этих грозных морских разбойников хорошо знали, поэтому его приняли как доброго старого товарища и сразу же отвели в палатку, где жили оба вожака флибустьеров. — Сеньор де Люсак, истинный гасконец, которому мы обязаны взятием Новой Гранады! — приветствовал его Равено. — Откуда прибыли? — С моря, — ответил дон Баррехо, — и с плохими вестями. — От графа? — спросил, вскакивая на ноги, Гронье. — Его схватили, сеньоры. — Кто? Говорите скорей! — в один голос закричали оба флибустьера. — Маркиз де Монтелимар, которому вы позволили сбежать. — Так я и думал! — крикнул Равено де Люсан, опрокинув стоявший перед ним стул. — Когда мне сообщили, что, воспользовавшись нашими кутежами и темной ночкой, он сбежал, я сразу же подумал про графа ди Вентимилья. Не так ли, Гронье? — Да, ты мне об этом говорил. Куда его отвезли, сеньор де Люсак? В каком бы месте он ни находился, даю слово флибустьера, что мы освободим его. Испанцы не вздернут его, как это сделали с его отцом, даже если нам придется сжечь Панаму до последнего дома. — Его увезли в Гуаякиль, — ответил гасконец. — В Гуаякиль! — присвистнул Равено де Люсан. — Как раз накануне мы обсуждали план набега на этот город, где, как говорят, накоплены неисчислимые богатства!.. Вы прибыли очень кстати, сеньор де Люсак!.. Все наши люди уже согласились участвовать в этом деле. Гронье вынул из кармашка великолепные золотые часы, добытые, несомненно, в каком-то грабеже, посмотрел на них и сказал: |